Богатая жизнь - [113]

— Послушай, нельзя читать чужие бумаги, — сказал он, нагнулся и закрыл компьютер. Я смотрел в пол.

— Очень некрасиво с твоей стороны, Тедди. Ты не должен совать нос в то, что пишут другие люди. Я же не сую нос в то, что делаешь ты. Ну, в твои рисунки.

— Прости, — сказал я, не отрывая глаз от пола. Подняв глаза, увидел, что дядя Фрэнк сердито смотрит на меня, сощурив глаза и выпятив подбородок. Я снова уставился в пол, боясь что-нибудь ответить или пошевелиться. Я решил сидеть вот так, не двигаясь, пока тетя Бесс не позовет нас обедать, но до этого оставалось еще несколько часов.

— Где твой отец?

— Внизу. У него встреча с адвокатами, — пролепетал я. Все мое внимание было обращено на пол.

— Так, а что ты об этом думаешь?

— О чем?

— Ну, что ты думаешь об этом? Тут, конечно, не много, но все же…

Я поднял на него глаза.

— Мне понравилось.

— Мне тоже кажется, что в этом заложен определенный потенциал.

— Но это не совсем то, о чем ты говорил.

Глаза у него вновь сузились:

— Что значит «не совсем то»?

— Ты говорил, что роман будет о другом. О житейских обстоятельствах.

— О чем? — Дядя Фрэнк глубоко вдохнул. — Ах, об этом. Знаешь, я собираюсь включить эту тему в ткань романа или проиллюстрировать ее через сюжет.

— Через историю о муравьях?

Дядя Фрэнк кивнул головой.

— Более или менее. И о людях. В романе будут действовать люди. В нем будет больше людей, чем муравьев. Нет, вообще-то, это не совсем так. Муравьев там десятки миллионов. Но люди будут говорить друг с другом, поэтому их можно будет лучше узнать. Лучше, чем муравьев. Муравьи — это, как бы это выразиться, это своего рода метафора.

Теперь была моя очередь кивать головой. Я понятия не имел, о чем он говорит.

— Такие муравьи действительно существуют?

Дядя Фрэнк потер подбородок, выкатив грудь от гордости за собственную осведомленность.

— Существуют, Тедди, еще как существуют. — Он заложил руки за спину и с опущенной головой и скорбным лицом принялся медленно расхаживать по комнате взад-вперед. Наконец остановился у стены, на которой весел выцветший постер «Улицы Сезам». Мама его повесила несколько лет назад. Я не сомневался, что дядя Фрэнк предпочел бы, чтобы это было окно с видом на долину или на горы. — Эти муравьи, Тедди, — продолжал он, разглядывая Эрни и Берта, высовывавшихся из окна служебного вагона товарного поезда, — они сжирают все, что попадается им на глаза. У них только один-единственный естественный враг. Как, по-твоему, что это за враг?

Я немного подумал и высказал предположение:

— Дельфины-злодеи?

— Мухи-горбатки. Никто другой уничтожить их не в состоянии. — Он обернулся и взглянул на меня. — Я уже наводил справки.

— Ты написал про них еще что-нибудь?

Он неловко переступил с ноги на ногу.

— Да нет. Возможно, я найму кого-то, чтобы он написал. У меня гораздо лучше получается выстраивание всего сюжета, картины в целом. Я понял, что мне не нравится писать слова.

Я собирался еще кое о чем спросить, но тут раздались вопли тети Бесс. Я снова резко выпрямился. Зная, что она на кухне смотрит по телевизору новости, подумал, что сообщили что-то о моем деле. Адвокат Бобби Ли в последние дни часто появлялся на телеэкране, выдвигая сердитые требования и обвиняя нас во всем, в чем только можно.

— О боже! — снова закричала тетя Бесс.

— Подожди здесь, — сказал дядя Фрэнк. Вид у него бы встревоженный, и он быстро пошел, почти побежал, вверх по лестнице. Потом я услышал, как и он закричал: «Господи Иисусе! Быть того не может!»

Я почувствовал, что теряю все безвозвратно, почувствовал свое дыхание, почувствовал, как надежда моя испаряется. Не в силах сосредоточиться на чем-то конкретном, стал молиться, сам не зная о чем, и в моем мозгу роились и толкались самые разные обещания и просьбы. Я молился истово, крепко зажмурившись, пытаясь представить себе безухого Иисуса парящим где-то рядом со мной, прислушивающегося к тому, о чем я его прошу.

— Тедди, поднимайся сюда, — крикнул мне дядя Фрэнк. — Тебе стоит на это посмотреть. Они сейчас будут повторять. Беги сюда, скорее.

Я открыл глаза и побежал наверх на кухню, где у маленького телевизора, стоявшего на рабочем столе рядом с микроволновкой, обнаружил дядю Фрэнка и тетю Бесс. Тетя Бесс зажала рукой рот, а дядя Фрэнк покачивал головой.

— Господи Иисусе! — сказал он.

По телевизору показывали Силвэниеса, одетого вампиром, падающего с лестницы дома Уилкоттов в ночь Хэллоуина. Сразу после его падения на экране появилось улыбающееся лицо ведущего теленовостей, объявившего, что, к счастью, Ричард Мелтон, несколько лет исполнявший роль вампира в телесериале «Темная башня», серьезно не пострадал и, по сообщениям, в качестве гостя живет в доме мультимиллионера доктора Тео Папаса, выигравшего деньги в лотерею и вовлеченного в неприятное судебное разбирательство, связанное с усыновлением ребенка.

— Откуда у них эта пленка? — спросила тетя Бесс.

— А как ты думаешь? — спросил ее дядя Фрэнк. — От этой ногастой из соседнего дома.

— От Глории?

— Да. От нашей доброй соседки. Откуда еще? Надо думать, еще и получила за нее кучу денег. — Он выключил телевизор и стремительно выбежал из комнаты.