Богач, бедняк - [8]

Билетер вздохнул.

— О'кей, о'кей, — примирительно сказал он. — Я верну вам деньги. Только поскорее убирайтесь отсюда.

Ребята встали.

— Я тебя предупредил, — улыбнулся Том солдату, — буду ждать тебя на улице.

— Убирайся к своей мамочке, попроси ее, пусть сменит тебе пеленки, — ответил солдат и грузно опустился на свое место.

В фойе билетер выдал каждому по тридцать пять центов из собственного кармана, заставив расписаться на квитанциях, чтобы потом предъявить их владельцу кинотеатра. Том поставил подпись своего учителя по алгебре, а Клод — президента банка своего отца.

— Чтобы больше духу вашего здесь никогда не было, — пригрозил им билетер.

— Кинотеатр — общественное место, — нагло напомнил ему Клод. — Только попытайтесь не пустить! Я пожалуюсь отцу!

— Кто твой отец? — с беспокойством спросил билетер.

— Увидите сами кто! Придет время, узнаете! — дерзко заявил Клод.

Они нарочито медленно вышли из фойе. На улице они, хлопая друг друга по спине, громко рассмеялись.

Было еще рано, киносеанс будет еще продолжаться с полчаса. Они зашли в вагон-ресторан, расположенный через улицу, и заказали себе по чашке кофе с пирожком на деньги, полученные от билетера. За стойкой работал радиоприемник. Диктор говорил о том, каких успехов за этот день удалось добиться американской армии в Германии, о вероятном решении верховного немецкого руководства отвести войска в Альпы и оттуда оказывать сопротивление наступающим войскам союзников.

Том, скорчив на своем круглом детском лице болезненную гримасу, слушал сообщение. Как ему надоела эта война. И даже не сами боевые действия, а тот постоянный треп о том, какие высокие идеалы отстаивают на фронтах эти храбрые американские парни, какие жертвы они приносят на алтарь победы. Эти разглагольствования просто выводили его из себя. Им никогда не удастся заполучить его в армию.

— Эй, леди, — крикнул он официантке, которая стояла и полировала ногти, — нельзя ли включить музыку? — Ему вполне достаточно этого патриотического трепа, который он постоянно слышит дома от сестры с братом.

Официантка бросила на них томный взгляд:

— Разве вас не интересует, кто победит в этой войне?

— У нас по всем предметам — одни тройки, — сказал Том. — К тому же еще и редкая глазная болезнь.

— Да, я и забыл о своей редкой глазной болезни, — спохватился Клод, прихлебывая из чашки кофе. И оба покатились со смеху над своими остротами.

Они стояли перед кинотеатром «Казино». Двери широко распахнулись, и начали выходить зрители. Том снял часы и передал Клоду, чтобы случайно не разбить при драке. Он стоял абсолютно спокойно, сохраняя полное самообладание. Оставалось только надеяться, что солдат не ушел с девицей раньше, не досмотрев картину до конца. Клод нервно расхаживал взад и вперед по тротуару, его бледное лицо покрылось потом от возбуждения.

— Ты уверен? — то и дело спрашивал он приятеля. — Ты на самом деле целиком уверен в себе? Он ведь действительно здоровяк, этот сукин сын. Чтобы победить, нужно быть уверенным в себе до конца!

— Ты обо мне не беспокойся, — ответил Том. — Твоя задача — держать толпу на расстоянии, у меня должно быть свободное пространство для маневрирования. Я не могу вступать с ним в борцовскую схватку. — Его глаза вдруг сузились. — А вон и он. Идет.

Солдат с девушкой выходили из кинотеатра. Ему на вид было года двадцать два — двадцать три. Лицо угрюмое. Он был полноват, гимнастерка слегка оттопыривалась на преждевременном животике, но он, этот парень, был крепким. На рукаве не было нашивок, на груди — орденских ленточек. Он крепко сжимал руку девушки, уверенно ведя ее между пешеходов.

— Что-то меня мучит жажда, — сказал он девушке. — Пойдем выпьем пива.

Том подошел к нему и загородил ему дорогу.

— Опять ты, — сказал солдат с раздражением. Он на мгновение остановился, потом пошел прямо на Тома, толкнув его рукой в грудь.

— А ты не толкайся, — сказал Том. Он схватил солдата за рукав. — Дальше никуда не пойдешь!

Удивленный его наглостью, солдат остановился. Он внимательно смотрел на Тома: короче его, по крайней мере, дюйма на три, белокурый, с лицом херувимчика, в старом заношенном свитере.

— Да, ты очень самоуверен, малыш, — сказал он. — Ну-ка, проваливай, убирайся с дороги! — Он локтем оттолкнул Тома в сторону.

— Кого это ты толкнул, Сидни, ты себе представляешь? — спросил Том, стремительно нанося ему резкий удар кулаком в грудь. Прохожие стали останавливаться, с любопытством наблюдая, чем закончится ссора. Лицо солдата покраснело от охватившего его приступа гнева.

— Ну-ка, пацан, убери свои лапы, иначе будет плохо.

— Ты что, парень? — удивилась девушка. Она еще в кинотеатре подкрасила губы, но на подбородке остались следы помады. Ей, казалось, было абсолютно наплевать на толпу людей, окруживших их. — Если ты решил пошутить, то это плохая шутка.

— Это не шутка, Анжела, — сказал Том.

— Прекрати свою дурацкую болтовню и не задевай Анжелу! — возмутился солдат.

— Пусть извинится, — сказал Том.

— По крайней мере, — поддержал его Клод.

— Извиниться? Извиниться за что? — недоуменно спросил солдат, повернувшись к толпе. — Эти ребята, по-моему, чокнулись.