Бог-без-имени - [14]

— Оба. И Экки, и его жена, Оккима-Лаити. И еще десяток богов и божков, населяющих посмертный мир.

— Но как же остальные боги?

— А что остальные боги? Они же — боги! Разве есть им дело до чего-то, кроме себя? Ну, пропали Экки с женой. Разве они уже уединиться не могут? Могут! Согласие да любовь! Вообще, чем меньше этот противный рогач мозолит глаза со своей змеей, тем легче дышится. По крайней мере так было сказано в кругу вполне солидных богов.

— Но как Мтаг…

— Здесь проще простого, — отмахнулся незнакомец. — Еще Хэнсуйерно подгадывал кражу шкатулки к большому празднику, Дню обуздания изначальной тьмы. А большой праздник у Йоруна — это пир, на котором обязаны отметиться все боги и даже ваэны без исключения. Могу тебе сказать, арнасон, не так-то просто рассадить двести пятьдесят не самых покладистых существ.

— Но Хэсуйерно…

— Я же говорю, там особые отношения, — скривился незнакомец и обстучал топорик о ногу, сбивая каменную чешую с лезвия. — Особые! Присутствие бога посмертного мира как бы изначально не предполагалось. Хотя ему и выделен был любимый костяной стул.

— А как же Мтаг проник туда? — спросил Фьольвир.

Незнакомец усмехнулся.

— Как, видимо, и планировалось Хэнсуйерно изначально. Не сам же бы он принес шкатулку на пиршество. Мтаг сыграл роль одного из слуг.

— И что, подходил к каждому богу? А другие не замечали, что их соседи — хлоп! — и исчезают бесследно?

— Ох, все было не так. Ты бежишь впереди рассказа, арнасон, как впереди бога. Здесь ты стремителен, как никогда. Так бы на Коггфальтаддира забирался и по его загривку прыгал.

— Я прыгал! — заявил Фьольвир.

— Ты прыгал…

Незнакомец умолк. Его безликое лицо сложилось складкой.

— Сейчас я думаю, — негромко продолжил он, словно пребывая в задумчивости, — что это было что-то вроде проекции шкатулки на окружающие предметы. Как будто на короткий миг все, к чему прикасались боги на пиру, сделалось стенкой, крышкой, плашкой, руной шкатулки. Так просто не объяснишь. Когда Йорун, подняв чашу, провозгласил здравицу всем присутствующим, вместе с ним одолевшим изначальную тьму, и тюры, то есть, боги, и ваэны слитно вскинули кубки…

Последовал тяжелый вздох.

— Все исчезли? — спросил Фьольвир.

Незнакомец кивнул.

— Да, арнасон.

— Погоди, но не может же быть, что все боги собрались в Небесном дворце! Кто-то, наверное, болел…

— Болел?

— Ну, был в опале. Или сражался с творениями Хэнсуйерно. Или разбирался с неотложными делами.

Незнакомец покачал головой.

— Если и остались какие-то боги, то совсем мелкие ваэны. Может, два-три забытых божка. Противостоять Мтагу они не смогут.

— А мы сможем? — спросил Фьольвир.

— Ты, — указал на спутника незнакомец. — Ты сможешь.

Фьольвир рассмеялся, и смех вышел невеселый.

— Как?

Незнакомец похлопал его по плечу.

— Ты забыл, что я говорил про героев?

Глава 3

Коггфальтаддира медленно разворачивало течением. Одна из гигантских задних лап сложилась с тяжелым плеском. Впереди, чуть правее, севернее, показался крохотный островок — неровная линия прорастающих из воды скал.

— Давай-ка мы немного поправим нашего пловца, — сказал незнакомец. — А то тут можно застрять.

Прихватив Фьольвира, он вернулся к разбитой бляшке. Все вокруг было измазано оранжевой кровью чудовища. Опустившись на колени, незнакомец, сморщившись, сунул руку в проделанную топориком дыру.

— Арнасон!

— Да, — отозвался Фьольвир.

— Попрыгай на пятнах слева от меня.

— Опять?

— О, Йорун! Да!

Фьольвир шумно вздохнул, выказывая недовольство. Кем его взяли? Героем ли? Он встал на одно из пятен и прыгнул. Тонкая кожа продавилась под свейками, проступающая жила скользнула в сторону.

Ничего не произошло.

— Еще! — потребовал незнакомец.

Сам он лег на бляшку чуть ли не всей грудью. Подбородок его украсила кровь чудовища и стало казаться, будто он победил Коггфальтаддира, загрызя его насмерть.

Фьольвир прыгнул снова и ощутил, как мертвый монстр под ним внезапно дрогнул, шевельнув конечностями.

— Еще!

Незнакомец ушел рукой в чудовище чуть ли не по плечо, стараясь добраться до нервного узла. После третьего или четвертого прыжка крушитель кораблей и морозный ужас дернул лапами уже слитно и вопреки течению загреб к северу. Скалистый островок стал ближе, но незнакомцу и этого показалось мало.

— Ну же, Маттиорайс! — крикнул он.

Фьольвир выругался и, разозлившись, какое-то время скакал с пятна на пятно, как заведенный, стараясь попадать пятками прямо на жилы. Пот струился по его лицу, полы везинга хлопали крыльями.

— Так, да? Так? — выдыхал он между прыжками. — Или еще? Конечно, еще! Мы по-другому не умеем! Мы же, раненые, пляшем. Три стрелы… мечом всю бочину разворотили… Но это будто и ничего…

Он не сразу услышал, как незнакомец кричит ему «Хватит!». Упал, свалился, чувствуя, как на остаточном ходе под чудовищем мощно сокращаются и распрямляются лапы. Какое-то время в ушах у Фьольвира, перебивая все иные звуки, приливом шумела кровь, и наблюдать за тем, как незнакомец, измазанный в Коггфальтаддире по шею и выше, что-то выговаривает ему, указывая на островок, было забавно.

— Ничего не слышу! — сказал он спутнику.

Тот притопнул ногой и снова махнул рукой, беззвучно открывая рот.