Бог-без-имени - [13]

— А если бы кто-то сообразил, что для того, чтобы завладеть шкатулкой, не обязательно хватать ее самому?

Незнакомец несильно толкнул Фьольвира в плечо.

— Так и случилось, арнасон. В непробитой голове — умные мысли. Догадаешься, кто сообразил?

Фьольвир перебрал в уме всех богов, которых знал. Аттитойне, Спаллир, бог ветра и облаков, Ульдафьоллир, бог удачи. Потом — Хверлуф, ваэн южного леса, обросший мхом белый олень, и Дольфур, резчик скал, сам похожий на камень. Потом Гойнир, бог глины и гончарного мастерства, Калнир, бог оружия и железа, Кейса, богиня урожая. Еще — Ситтим, богиня дома и домашнего очага.

Вряд ли, подумал Фьольвир, мелкие боги бывали во дворце Йоруна. Боги постарше, пожалуй, и бывали, но кто бы их допустил в личные покои? А сил проникнуть туда незамеченными у них нет и подавно.

— Долго тужишься, арнасон, — сказал незнакомец.

Фьольвир сморщился — не мешай.

Значит, это боги верховные, продолжил размышлять он, близкие или Йоруну, или Наккинейсе, или обоим вместе. Которые могли входить во дворец Копьеносца, как к себе домой. Это братья Стергрун и Офнир, Крайя, Липпа, бог войны и бедствий Кеххиль, стерегущий ворота во тьму, бог вина и развлечений Тоэльдир и, наверное, богиня врачевания и мира Зебна.

Стергруна и Зебну Фьольвир сразу отмел. Во всех сказаниях, что он слышал, ни бог порядка, ни богиня мира никогда не участвовали ни в каких интригах, не старались никого подсидеть, а всегда выступали судьями и примирителями. Пожалуй, божественные склоки и перепалки были также далеки и от Липпы. Немая богиня весны и птиц тенью следовала за своим Офниром, и не имела не только голоса, но и, похоже, своего мнения. Никто не понимал, думает ли она о чем-то или ком-то еще, кроме мужа. Об этом даже существовало отдельное сказание. Называлось: «Посрамление Тоэльдира».

Собственно, с Липпой можно было исключать и Офнира. Вспыльчивый, задиристый, насмешливый бог часто спорил со старшими братьями, был горяч и порывист, но на место Йоруна никогда не претендовал. Правда, из-за простодушия часто позволял манипулировать собой что Кеххилю, что Тоэльдиру, что Наккинейсе.

И все же нет, нет, в то, что охоту на шкатулку затеял бы Офнир, Фьольвир не верил.

Крайя, по словам незнакомца, один раз уже попалась и вряд ли решилась бы на новую попытку. Кто оставался? Кеххиль? Он мог. Но все, что интересовало по сказаниям Кеххиля — это война с вахенами. Ради этого сажать в шкатулку Йоруна и прочих несогласных богов… С кем бы Кеххиль остался тогда на пороге тьмы?

Значит…

— Ну, арнасон!

— Тоэльдир! — выкрикнул Фьольвир.

Незнакомец похмыкал.

— Ну, если быть честным, ты где-то рядом. Еще попытка, арнасон. Драться ты не любишь, так дай простор уму. Тут богов-то, кто мог влезть в покои к Йоруну, — по пальцам пересчитать.

Фьольвир стиснул бороду в кулаке.

— Жена! Наккинейсе!

— Кто?

Незнакомец захохотал, склонился. Лоб его боднул Фьольвиру грудь.

— О, мой бедный любитель потанцевать на полянке! — всхлипывая, проговорил он. — Конечно же, Наккинейсе принесла мужу злосчастную шкатулку, чтобы потом украсть! Только об этом и думала, пока шла с подарком дорогому супругу. Одно же не противоречит другому, нет? Кстати, знаешь, как она ее несла? Я ее нес!

— Погоди!

Фьольвир оттолкнул незнакомца, чтобы не лез к нему со своим пустым, насмешливым лицом, и, отвернувшись, уткнулся взглядом в черноту воды впереди. Волны то и дело одевались шапками пены. Ветер крепчал.

Не Тоэльдир, не Наккинейсе. Не Кеххиль же в самом деле? А кто еще остается?

— Зачем ты вообще мне про шкатулку рассказываешь? — раздраженно спросил Фьольвир.

— Как зачем? — удивился незнакомец. — В ней же все и дело!

— Как — в ней?

— Потому что все боги, мой арнасон, сейчас в ней!

Глаза Фьольвира расширились. Он понял.

— Хэнсуйерно! Это был Хэнсуйерно!

Незнакомец захлопал в ладоши.

— Верно, арнасон, верно! Наконец-то и ты сообразил! Кому как не Экке Хэнсуйерно, сосланному в посмертный мир, стерегущему мертвецов и их сны, питать тихую ненависть к сложившемуся порядку? Ведь он был равным Йоруну! Он вполне мог бы сидеть вместо Копьеносца в Небесном дворце. И Наккинейсе… Ты знал, что они с Йоруном вместе добивались ее?

— Нет, — сказал Фьольвир.

— Так знай. И, кстати, там все было не так уж и однозначно с выбором. Йорун, в сущности… Но не будем об этом, пожалуй.

— Постой! Хэнсуйерно же тоже бог!

— Да. Только он послал за шкатулкой своего слугу, наделил того божественной невидимостью, и тот совершил подмену. Даже я, если уж на то пошло, ничего не заметил. На столике у Йоруна осталась стоять точно такая же шкатулка, но с правильной руной «энхуз», пустая и бесполезная. В которую бог, если захочет, конечно, спрячется, но вот и выбраться из нее ему не составит труда. А настоящая шкатулка отправилась в подземный дворец Хэнсуйерно.

Фьольвир заметил, что слушает незнакомца, пустив слюну, и закрыл рот.

— А дальше?

— Дальше? — пожал плечами спутник. — Дальше очень просто. У слуги, очень сильного макафика по имени Мтаг, имелось собственное мнение, как использовать шкатулку Телеотта. Догадаешься, кто оказался первой его жертвой?

— Хэнсуйерно?

Незнакомец кивнул.