БНР. Триумф побежденных - [4]
Альтернативным вариантом формирования белорусского национального самосознания «на началах русской государственности» стало созданное в 1908 г. «Белорусское общество» во главе с И. Солоневичем и П. Коронкевичем (оба они работали в управлении Полесских железных дорог в Вильно). Идеологи общества, хотя и признавали необходимость политической самостоятельности белорусов в рамках империи, упрекали редакцию «Нашай нівы» в том, что своими публикациями она навлекает на все движение обвинения в сепаратизме.[14]
Напротив, местные «кресовые» поляки оказались куда более прагматичными в белорусском вопросе, чем центральная власть. Белорусизация рассматривалась ими как способ противодействия влиянию российской армии и школы, но лишь в отношении православной части населения. Не случайно в своей докладной записке минский губернатор А. Гире в конце января 1914 г. писал:
«Исход национально-культурной борьбы зависит не от исторических прав той или иной народности, не от численного превосходства той или иной из борющихся национальностей, а от того, на чьей стороне превосходство в культурном и экономическом отношениях. Превосходство это до настоящего времени было и теперь остается на стороне элемента польского».[15]
И все же, в отличие от «западнорусизма» и «краёвой идеи», выполнявших идеологическую функцию «тутэйшасці», белорусское движение выступало как самостоятельный национальный проект, даже несмотря на то что братья Луцкевичи фактически присоединяются к «краёвому» движению, положив начало двум новым издательским проектам — «Вечерняя газета» и «Курьер крайовы» (Kurjerkrajowy). Кроме того, виленские белорусы являлись членами тайных масонских организаций. Но все это было только попытками выйти за рамки когда-то выбранного пути культурного строительства. А. Власов, долгое время работавший редактором «Нашай нівы», писал:
«Белорусское движение переживает теперь критический период… когда нужно от теории переходить к практике».
В результате народ, от имени которого выступали творцы нации, стал одновременно и объектом исторических преобразований, и мерилом национального духа. Даже отцы-основатели, стоявшие у истоков белорусской идеи, были вынуждены время от времени представлять доказательства собственной национальной идентичности. Достаточно вспомнить конфликт Антона Луцкевича с представителем виленских «краевцев» Людвиком Абрамовичем, который летом 1913 г. в своей статье в «Пшеглёнд Виленьски» (Przeglqd Wilenski) позволил себе прямо усомниться в «белорусской сущности» будущего премьера БНР.
Кроме того, уже на стадии становления в белорусском движении проявилось сильное деление на различные внутренние группы и течения, которое только отчасти можно объяснить идеологическими расхождениями. На это накладывались родственные и личные связи между белорусскими деятелями, игравшие порой решающую роль в формировании их политических пристрастий. Речь здесь идет скорее о центрах влияния, каждому из которых соответствовала та или иная авторитетная личность, что, в свою очередь, становилось источником для возникновения скрытых до определенного времени конфликтов.
Поворотным моментом в истории белорусского национального движения стала Первая мировая война. Массовая мобилизация и беженство совершенно изменили соотношение сил в регионе. Часть белорусских деятелей оказалась в армии, часть — в эвакуации. Всего за несколько месяцев было уничтожено почти все, что создавалось на протяжении последних лет. «Наша ніва» в очередной раз была обвинена в предательстве интересов России. 7 августа 1915 г. вышел последний номер газеты.
Война стала мощным катализатором этнополитических и этнокультурных процессов в регионе. Менее чем через год после ее начала виленский губернатор утверждает статут «Беларускага таварыства дапамогі пацярпелым ад вайны» — фактически первой общенациональной легальной организации. И хотя главной ее задачей являлась благотворительная деятельность, без преувеличения можно сказать, что с созданием «Таварыства» было заложено организационное ядро будущей белорусской республики. Не случайно возглавлявшие его В. Ивановский, В. Ластовский, А. Луцкевич, Р. Скирмунт, каждый в свое время, будут руководить структурами БНР. Позднее известный белорусский публицист и литератор Змитрок Бядуля писал:
«Белорусское возрожденческое движение не смогло сделать того, что сделала империалистическая война за два года. Наилучшим агитатором в деле пробуждения ото сна белорусских крестьянских масс была сама жизнь — ненормальная, выбитая из вековечной колеи военными событиями на Беларуси. Тут было настоящее переселение народов: тысячные потоки беженцев из белорусских деревень ушли в глубь России, а лица разных национальностей (в составе воинских фронтовых отрядов, военно-хозяйственных организаций) оседали в наших городах и деревнях… Это бурное время было самой лучшей живой агитационной книгой для белорусских крестьянских масс».
Если восточные белорусские губернии переживали благодаря дислокации огромной армии наплыв выходцев из центральных районов России, то оккупированную территорию на западе края были вынуждены покинуть около 850 тыс. православных жителей и практически все православное духовенство. Сама Беларусь оказалась разделена фронтом, прошедшим по линии Двинск — Браслав — Поставы — Сморгонь — Барановичи — Пинск, которая почти повторяла линию второго раздела Речи Посполитой. Было ли подобное совпадение случайным стечением обстоятельств или оно стало зримым выражением стратегии немецкого военного командования, однозначно утверждать сложно.
