БНР. Триумф побежденных - [35]

Общий итог борьбы на дипломатическом фронте был, однако, неутешителен. Даже годы спустя среди бывших деятелей БНР пересказывался анекдот о том, как британский консул в Чехословакии безрезультатно искал белорусскую дипломатическую миссию. К. Езовитов вспоминал:

«Когда английское посольство получило в Праге срочную телеграмму снестись с белорусским правительством, вступить с ним в переговоры, то посольство направило на Венскую, 4, где жил Вершинин, своего представителя. Когда он вышел из автомобиля, то на подъезде увидел дощечку “Миссия БНР в Праге” на французском и чешском языках. На пороге встретился с женой Вершинина, которая закончила мытье полов в квартире и выходила в коридор с тряпкой, чтобы и тут навести перед своей квартирой порядок. На вопрос представителя, здесь ли белорусская миссия, она ответила утвердительно, но когда он направился внутрь, она его пыталась задержать, так как не знала, с кем имеет дело, и, кроме того, очень боялась, чтобы незваный гость не испортил только что помытый пол. Произошла некоторая тузанина, но англичанин вошел в первую комнату, чтобы тут найти служителя, который “доложил” бы о его приходе. Служителя он не нашел в “комнате с очагом”, на котором готовят пищу (не камин), и прошел дальше. Там был скромный кабинет учителя с письменным столом, полками и книгами. Совершенно непостижимо было поверить, что здесь проживает дипломат…»

Говоря о реакции западных дипломатов, К. Езовитов отмечал: «Все очень веселились».

Делегация БНР так и не смогла заявить о себе на конференции балтийских государств в Риге, проходившей в конце 1919 г., и тем самым потеряла еще одну возможность добиться международного признания. В результате de facto правительство Беларуси признала только Финляндия.[123] Отсутствие надежных геополитических партнеров, способных поддержать «белорусский проект», а также тот факт, что белорусское национальное движение находилось в условиях жесткой идеологической конкуренции со стороны других политических игроков, почти не оставляли поля для маневра. Но именно эта слабость легла в основу нового политического курса правительства БНР, который был направлен на сближение с Польшей. Этот курс попытался реализовать после Парижа Антон Луцкевич.

ГЛАВА 6 «Белорусский Пьемонт»: Наивысшая Рада

В период польско-советской войны в польских политических кругах существовали два мнения о конкретной форме включения земель бывшего Великого Княжества Литовского в состав Польского государства: через инкорпорацию или федерацию.

Инкорпорация подразумевала механическое поглощение Польшей части территории так называемых «восточных кресов» и создание унитарного национального государства, в котором доминирующая роль принадлежала бы полякам, а остальным народам, проживавшим на этих территориях, отказывалось в праве на самостоятельное национальное развитие. Территориальные притязания национал-демократов, выступавших сторонниками инкорпорации, касались областей с подавляющим, на их взгляд, влиянием польской культуры. Согласно проекту, выдвинутому в октябре 1918 г. С. Грабским, польская территория должна была охватывать часть Минской губернии, включая Минск, Слуцк и Пинск, а также западную часть Витебской губернии. Программа Р. Дмовского предусматривала границу до рек Двина и Березина.

Программе эндеков противопоставлялась идея многонационального государства, духовного преемника Речи Посполитой, объединяющего на федеративных началах соседние с Польшей народы — литовцев, белорусов, украинцев и др. Предполагалось, что вступление в федерацию будет носить добровольный характер. Сторонниками федералистской концепции выступали в первую очередь близкие к Ю. Пилсудскому варшавские политики из числа Польской партии социалистов (ППС), ПСЛ-Освобождение, Польской военной организации, II отдела Генерального штаба, некоторые группы землевладельцев и публицисты, группировавшиеся вокруг еженедельника «Правительство и армия». Территориальные планы федералистов носили прагматический характер, в качестве главной цели выдвигалась необходимость установления границ как можно дальше на восток вплоть до границ 1772 г. При этом среди сторонников федералистской концепции имелась своеобразная программа-минимум, предусматривавшая включение в состав Польши бывших Гродненской и Виленской губерний.

Уже накануне проведения Виленской операции в апреле 1919 г. перед Ю. Пилсудским остро встала необходимость разработки практического плана по воплощению федералистской идеи в конкретные государственные формы. Поиск союзников и партнеров стал принципиальным вопросом в политической игре, главная ставка в которой была необычайно высока и соблазнительна, но вместе с тем требовала и огромного риска. Нельзя было добиться возвращения Польше роли восточноевропейской державы, способной на равных противостоять угрозе как с запада, так и с востока, не имея поддержки среди представителей Украины, Беларуси и Литвы, а как раз получить такую поддержку оказалось невероятно сложно. Мало было того, что Российская империя раскололась по «национальным швам». Теперь следовало найти рецепт, как собрать хотя бы часть этих осколков вместе и соединить их в достаточно прочном союзе, чтобы со временем Польше самой не пришлось латать эти самые «швы».