Блюз осенней Ялты - [24]
Владислава проснулась совершенно измученная. Всю ночь она лазила по подвалам, искала свою камеру заключения, но комнаты все оказывались не те, и Сергея нигде не было. Стрелка часов, крадучись, приближалась к трем.
— Кошмар, я проспала половину суток, — сейчас Влада и сама не могла понять, происходило ли что-то вчерашней ночью, или ей все пригрезилось. Влада набрала рабочий номер Дэна.
— Да? — как ни странно, но Дэн был на месте, — Нет. Никаких новостей. Содержимое пакетика оказалось хитро сделанной отравой от тараканов. Ручка двери? А… Если кто-то и отрывал эту ручку от двери того подвала, то это было никак не вчера ночью. Отпечатки старые. Ничего нового при осмотре подвала не обнаружили.
— Что остальная часть подвала? Тоже завалена декорациями?
Дэн попытался вспомнить о какой остальной части идет речь. На самом деле в подвал он больше не ездил. Показаний лаборатории было вполне достаточно для того, чтобы убедиться в тщетности дальнейших исследований этого места.
— Да, все в паутине, — на свой страх и риск соврал Дэн, — прости, Влада, а где ты сейчас находишься?
— Я дома.
— Очень хорошо, — зачем-то вслух произнес Дэн, отметив про себя, что Деркач, дежурящий возле подъезда Владиславы, не ошибся, утверждая, что девушка никуда не выходила.
— Что собираешься делать?
— Не знаю. Немного поработаю. Вечером, наверное, в «Эверест» зайду. Может, наведаюсь к Глюку. А что?
— Ничего. Просто будь осторожна, пожалуйста. А то мне, знаешь ли, по ночам очень хочется спать, а не…
— Спасибо, — Влада резко бросила трубку. Дэн ей не верил, это было ясно. На его помощь рассчитывать было бесполезно. Для начала Влада решила все-таки посетить «Эверест». Ведь если с Сергеем все в порядке, он наверняка будет искать ее там. Если он вообще существует, этот Сергей. «Может и вправду окружающий мир всего лишь плод моего больного воображения?», — промелькнуло в голове у Владиславы.
Девушка отправилась в ванную и вяло принялась приводить себя в порядок.
В «Эвересте» сегодня было полно народу. Дэн сидел в дальнем углу кафе. Вид у него был достаточно странный: широкополая черная шляпа, темные очки, накладная борода. Владислава на секунду застыла на пороге, пристально оглядывая зал. Приветливо кивнула всем и вместе с тем никому и, улыбнувшись бармену, направилась к стойке. «Она не узнала меня! Вот что значит маскировка!» — гордо подумал следователь, вспоминая, как коллеги ржали, наблюдая его перевоплощение.
Владислава о чем-то расспрашивала бармена. Тот озадаченно кивал и пожимал плечами. Потом двери «Эвереста» в очередной раз распахнулись и на пороге появился высокий брюнет в длинном сером плаще. Бармен кивнул в его сторону, Владислава обернулась и издала радостный победный крик.
— Ура! Это он, спасибо, Саш, — кинула она бармену и, счастливо улыбаясь, бросилась к вошедшему. После чего самым неприличным образом схватила вошедшего за руку и потащила прямиком к столику Дэна.
— Денис Игоревич, — Дэну стало нехорошо, — извините, что отвлекаю вас от работы, но не могу упустить случай. Это Сергей, мой вчерашний сокамерник. Сережа, это Денис Игоревич, он из милиции. Мы присядем?
Дэн рассеянно кивнул.
— Я, собственно, не совсем понимаю, в чем дело, — молодой человек приветливо улыбнулся следователю, потом серьезно глянул на девушку, — Влада, у тебя проблемы с милицией?
— Нет, — Владислава присела, — судя по выражению лица Дениса Игоревича, это у милиции со мной сплошные проблемы. Но сейчас все станет на свои места. Сереж, расскажи про вчерашнее, а то мне не верят.
— Да, да, — Дэн пришел, наконец, в себя после разоблачения, — Будьте так добры, расскажите подробнее, кто и куда вас отвез?
— Э, э — Сергей замялся, от Дэна не ускользнуло, что парень зачем-то наступил Владиславе на ногу, — думаю Влада вам и сама уже все рассказала.
— Да уж! — Дэн позволил себе саркастически рассмеяться, — только некоторые факты, знаете ли, нуждаются в уточнении. Начните, пожалуйста, с вашего выхода из кафе.
— Но, право же, мне неловко, — парень ошарашено смотрел на свою спутницу, потом, явно разозлившись, выпалил, — Влада, о таких вещах предупреждать надо. Я абсолютно не знаю, о чем я должен говорить!
— То есть как это, не знаешь? — Владислава, прищурившись, посмотрела на Сергея. Дэну показалось, что девушка заговорщически подмигнула.
— Одну минуточку, — Дэн решил идти напролом, — Владислава сообщила мне, что у вас вчера были какие-то неприятности. Скажите, вы находились вчера с этой девушкой в Ливадии, в подвале?
Сергей аж поперхнулся.
— Я? Вполне возможно… Понимаете, я вчера был у друзей, как раз в Ливадии. Выпил немного лишнего. Как попал домой, не помню. Очень может быть, что по дороге спустился в какой-нибудь подвал, встретил там Владу…
Было абсолютно ясно, что парень выкручивается, дабы не подставить Владиславу.
— Что ты несешь!? — Владислава не выдержала.
— А что должен…
— Ты ничего не должен, — Влада закурила и, в своей любимой манере, успевшей встать Дэну поперек горла, глядя прямо перед собой, трагическим шепотом изрекла, — Значит и ты с ними заодно!
— Как тебе будет угодно! — вспылил Сергей, — Стоп! А может, ты меня с кем-то путаешь? Помнишь, раньше ты меня всегда путала с Евгением. Сейчас проверим. Жень!
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
Мужчины, отправляясь в командировку, помните: те, кого вы оставили дома, времени даром не теряют. Так произошло и с бывшей журналисткой, а ныне частным детективом Катериной Кроль. Обидевшись на своего возлюбленного и компаньона Георгия, уехавшего в командировку и не взявшего ее с собой, Катерина не раздумывая берется за запутанное дело. В городе стали пропадать престижные иномарки. Милиция бессильна, бизнесмены и предприниматели в панике – кто будет следующим, кто на месте своей милой сердцу, дорогостоящей игрушки обнаружит лишь визитную карточку с двумя словами: "Дети Деточкина"?.
В молодежном театре «Сюр» одна за другой исчезают актрисы: Лариса, Алла и Ксения. Все они претендовали на главную роль в новом спектакле. Интересное дело, как раз для детективного агентства, которое занимается нестандартными расследованиями. Но главный сыщик Георгий страдает ленью и «звездной болезнью», и за дело берется его невеста Катя Кроль. Ей удается выяснить, что Лариса и Алла были влюблены в одного и того же человека. А что, если это как-то связано с их исчезновением? Неожиданно Ксения возвращается сама и просит Катю никому не говорить о том, что расскажет ей…
Роман «Конец века в Бухаресте» румынского писателя и общественного деятеля Иона Марина Садовяну (1893—1964), мастера социально-психологической прозы, повествует о жизни румынского общества в последнем десятилетии XIX века.
Начинается прозаическая книга поэта Вадима Сикорского повестью «Фигура» — произведением оригинальным, драматически напряженным, правдивым. Главная мысль романа «Швейцарец» — невозможность герметически замкнутого счастья. Цикл рассказов отличается острой сюжетностью и в то же время глубокой поэтичностью. Опыт и глаз поэта чувствуются здесь и в эмоциональной приподнятости тона, и в точности наблюдений.
В книгу включены две повести — «Горы высокие...» никарагуанского автора Омара Кабесаса и «День из ее жизни» сальвадорского писателя Манлио Аргеты. Обе повести посвящены освободительной борьбе народов Центральной Америки против сил империализма и реакции. Живым и красочным языком авторы рисуют впечатляющие образы борцов за правое дело свободы. Книга предназначается для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.