Блудная дочь возвращается - [67]
Ярмарка по-немецки - messe. Месса! Как это примечательно: что ярмарка, что молитва… Удивителен и рисунок, подаренный мне на LEIPZIGER MESSE художником Герхардом Новайлисом. Во внутреннем крае его пантакля случайно изображен Затомис* Учения, вид которого нам был дан 20 лет назад. Ничего случайного нет на Земле!
Но это теперь я придаю такое значение этой дате, а в первый раз её значение ощутила в 81 году. Интуиция или какие-то высшие силы подсказали мне, что эта дата для меня судьбоносна, она значительно важнее всех остальных дней года. Возможно, именно тогда я своими действиями и мыслями магически закрепила за 21 марта роль личной «пасхи» - благословенного перехода на следующий виток жизни.
Я не помню, что говорила Андрею и как настояла именно на 20 апреля, но именно в этот день мы оказались вдвоём в квартире его друга, который, посидев с нами полчаса, милостиво покинул её на 3 дня. Это была удивительная квартира. Когда-то она то ли была частью другой, большой квартиры, а скорее всего, служила в прошлом привратницкой. Располагалась она на первом этаже старого дома, кажется, в районе Павелецкой. Вокруг дома уже шли под снос, обступив наш островок шумом и окружив строительным мусором, который, перемешиваясь с талым снегом, организовывал чудовищную слякоть и грязь. Но в моей душе, под шум воды в старых цинковых трубах и за-оконную капель, пела весна.
Одну из маленьких комнатушек занимала широченная кровать, в другой были только стол, три или четыре стула и тумбочка с телевизором. За этим столом и началась наша совместная жизнь. Не ведение общего хозяйства и воспитание детей, а совершенно другое. Хотя было зачато дитя - но не во плоти, и слились мы не в чувственном экстазе, а соединив нечто на тонком плане, создав единую сущность, подчинённую одной задаче! И было это не в постели - постель будет потом, как констатация факта, печать на физическом плане, - а за шатким столом. Кажется, мы пили вино, чай, кофе, разговаривали и курили. А больше молчали, глядя в глаза друг другу.
Из всего этого «сидения», больше напоминавшего медитацию, отчётливо запомнился лишь один момент, когда лицо Андрея в моих глазах вдруг стало менять свои очертания и цвет. Его черты были то ангельскими, то они приобретали зловещий оттенок: голубые глаза то светились нежностью и чистотой, то темнели и сверкали лиловыми сполохами.
- Кто ты? Ангел или дьявол? - спросила я, находясь в состоянии мистического восторга. Все чувства вмиг перемешались во мне: и благоговение, и авантюризм, и любопытство, и нежность.
- Это тайна, которую нам вместе ещё предстоит разгадать! -как всегда загадочно ответил Андрей.
Я даже заподозрила его в том, что он намеренно разжигал во мне интерес, оставляя меня в недоумении и волнении.
А потом мы оказались в постели. Два взрослых человека, никогда не отличавшиеся скромностью, мы оба чувствовали неуверенность и страшно нервничали, как невинные дети. Андрея всего трясло, а мне казалось, что именно сейчас произойдёт что-то очень важное, значительное и опасное, как удар молнии, как извержение вулкана.
Всё произошло как в тумане, как будто бы и не было. То ли во время акта соития, то ли в забытьи, в которое я погрузилась сразу после него (никогда раньше ничего подобного со мной не происходило), я увидела нас на небе. Он сидел на троне, зависшем в пустоте, и держал меня, покорную, на вытянутых руках. А потом сбросил с высоты вниз на землю, где я осталась лежать распластанная, с раскинутыми в сторону руками. Спустя мгновение он ринулся за мной и замертво упал рядом.
Я вынырнула в явь и почувствовала рядом неподвижное тело Андрея. В какое-то мгновение я даже испугалась, не умер ли он. Осторожно потрясла за плечо.
- Фу, я, кажется, был в обмороке! Ну и ну! - произнёс Андрей.
Мы лежали рядом в оцепенении, время от времени обменивались впечатлениями о моём видении, о котором я рассказала Андрею. Мы оба чувствовали, что свершилось нечто очень важное. Первый раз в жизни я видела в мужчине, лежащим бок о бок со мной, нечто большее, чем любовника. Я готова была пойти за ним, куда бы он ни позвал. Покориться полностью, буквально раствориться, стать рабой, признать его авторитет и склонить перед ним голову - это чувство было мне совершенно незнакомо. Мне казалось, что весь мир вокруг преобразился вместе со мной. Солнце пылало, мировая энергия пульсировала, закручивая незримые вихри и вызывая ураганные ветры. Я неожиданно сравнила свои ощущения с событиями, описанными в «Альтисте Данилове». В этом широко известном в то время романе страсть героев, демона и ведьмы, породила землетрясение и ураганы.
А утром в «Новостях» по телевизору сообщили: «20 марта 1981 г. (в Москве была ночь на 21 марта) проснулся вулкан Сент-Хеленс в штате Вашингтон. Четыре мощных подземных толчка потрясли местность. Это была первая серия возрастающих сейсмических ударов. А в полдень раздался оглушительный взрыв, взорвалась самая прекрасная вершина в Америке».
- Здорово! - воскликнул Андрей. Проснулась Святая Елена!
Я тоже чувствовала, что во мне что-то взорвалось. И раскалённая лава бурлит во мне, стараясь выплеснуться наружу. Я же старалась сдержать этот внутренний огонь, ходила не поднимая глаз, опасаясь, что, вырвавшись, как всполохи пожара сквозь окна горящего дома, он может поразить кого-то ненароком. Одновременно я боялась расплескать это расплавленное нечто, поселившееся во мне. У меня было ощущение, что я зачала нечто огромное и не имеющее имени в эти благословенные дни Благовещения, была буквально беременна чем-то огненным, что-то бережно вынашивала, и в то же время ничего не понимала.
