«Ближние люди» первых Романовых - [15]
И снова приходится вспомнить общую судьбу Романовых и князей Черкасских. Они по-прежнему держались вместе и находились в Москве после отправки митрополита Филарета на переговоры под Смоленск в сентябре 1610 года. Когда выяснилось, что король Сигизмунд III стремится сам стать московским царем, Боярская дума в Москве потеряла свои позиции главного центра власти в государстве. Более того, все дела она вынужденно передала в управление «московскому старосте» и главе иноземного гарнизона Александру Госевскому. Семьи знати, включая князя Ивана Борисовича Черкасского и Романовых — Ивана Никитича, старицу Марфу и Михаила Романова, становились заложниками договоренностей под Смоленском. Их нахождение в столице могло использоваться как инструмент давления на митрополита Филарета. Тем более что польско-литовские власти видели в руководителях московского посольства глав определенных «партий» при московском дворе, подозревая их (прежде всего боярина князя Василия Васильевича Голицына) в рассылке призывов к сопротивлению королю Сигизмунду III. Московские же послы так и не сделали требуемых уступок, отказываясь обсуждать любые новшества в гетманском договоре без одобрения «всей земли» или совета с боярами, остававшимися в Москве.
Пока шли переговоры под Смоленском, Дума стремительно теряла власть и всё больше подчинялась «московскому старосте» Александру Госевскому, согласовывавшему свои действия с королем Сигизмундом III. Самые большие перемены произошли после смерти Лжедмитрия II в Калуге в декабре 1610 года. Исчезли основания, по которым в Москве, ради похода на Калугу, оказался иноземный гарнизон. В Рязанской земле началось движение по созданию Первого ополчения во главе с Прокофием Ляпуновым, куда вошли как прежние сторонники царя Василия Шуйского из Нижнего Новгорода, так и бояре Лжедмитрия II. Князь Иван Борисович Черкасский, исполняя решения Боярской думы в Москве, зимой 1611 года принял участие в походе рати боярина князя Ивана Семеновича Куракина на Владимир. Целью отправки войска князя Куракина вместе со вспомогательным польско-литовским отрядом должно было стать наказание противников короля Сигизмунда III.
Поход, призванный затормозить начавшееся объединение земских сил, закончился бесславно. 11 февраля 1611 года московское войско было побито под Владимиром отрядами казачьего атамана Андрея Просовецкого, ставшего затем заметным деятелем Первого земского ополчения. По расспросным речам одного из владимирских служилых людей, «и князя Ивана Борисовича Черкаскаго взяли в Володимер жива», — в то время как глава рати боярин князь Куракин «побежал московскою дорогою»[45]. Сколько времени длился плен стольника князя Ивана Борисовича Черкасского, неизвестно, но его могли отпустить обратно в столицу после того, как 28 февраля 1611 года умерла его мать княгиня Марфа Никитична Черкасская[46].
Среди людей, собиравшихся в ополчение, еще сохранялась иллюзия возможного избрания на престол королевича Владислава. Противостояние с польско-литовскими войсками и их русскими сторонниками в столице не сразу достигло крайней степени ожесточения. Однако всё изменилось при подавлении восстания в Москве 19 марта 1611 года. Пожар этого дня, уничтоживший значительную часть города, стал «точкой невозврата» в начинавшейся освободительной войне земских ополчений против иноземных врагов. Рода аристократической знати во времена противостояния земских сил и польско-литовского гарнизона в Москве в 1611–1612 годах разделились. Князь Иван Борисович Черкасский, Романовы и многие бояре находились во время осады столицы земскими ополчениями на московских дворах. А, например, представитель старшей ветви князей Черкасских — князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский (племянник царицы Марии Темрюковны), ранее служивший Лжедмитрию II, стал одним из воевод земской рати.
Полуторагодовая осада укреплений Китай-города и Кремля земскими ополчениями, как известно, завершилась в конце октября 1612 года. Бояре и члены их семей провели всё время осады за кремлевскими стенами, и у них были основания всерьез опасаться за свои жизни. Разгоряченные недавними боями казаки готовы были расправиться с боярами, и только благодаря воеводе объединенного земского ополчения князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому дело не дошло до убийства и грабежа представителей аристократической знати. По свидетельству «Нового летописца», именно князь Пожарский не дал казакам «грабить боярынь», и сдача Москвы прошла для членов семей московской Боярской думы и других членов двора, включая стольника князя Ивана Борисовича Черкасского, относительно спокойно[47]. После этого инокиня Марфа и стольник Михаил Романов уехали из Москвы в свои костромские вотчины. Князь Иван Борисович Черкасский, напротив, оставался в столице и принял участие в избирательном Земском соборе 1613 года.
Претендент на престол
С течением времени восприятие исторических событий меняется. Из сегодняшнего дня может показаться, что кроме Михаила Романова не было и не могло быть других претендентов на царский трон. Любые упоминания о каких-либо соперниках царя Михаила Федоровича или о влиянии на выборы царя толпы, казаков цензурировались и изымались из исторических трудов. Даже слабые попытки обсуждения вопроса о присяге или «ограничительной записи» первого Романова с трудом находили понимание при господстве сформировавшейся за века монархической картины российского мира. Так было во времена «юбилейной историографии» к 300-летию Дома Романовых в 1913 году, а потом, в XX веке, все эти темы стали совершенно неактуальными. Про выборы царей забыли, а лучше сказать, не вспоминали, опасаясь обвинений в монархизме, а может быть даже и ненужных аллюзий.
Царь Алексей Михайлович — главный человек XVII века в России. В его судьбе сошлись начала и концы столетия, названного «бунташным», а прозвище первого наследника династии Романовых у современников оказалось — «Тишайший». Обычно если его и вспоминают, то как отца Петра Великого: действует магия контраста двух веков — XVII и XVIII. Но ведь и само тридцатилетнее царствование Алексея Тишайшего (1645–1676) стало эпохой великого переустройства. Центральные его события — так называемое «воссоединение» России с Белоруссией и Украиной (увы, как выясняется, совсем не «навеки») и почти забытая ныне Русско-польская война 1654–1667 годов, предопределившая исходную расстановку сил в международных отношениях, доставшуюся Петру I, и сделавшая возможным «европейский выбор» России.
Фундаментальный труд доктора исторических наук, профессора Вячеслава Козлякова «Смута в России. XVII век» посвящен одному из самых драматических моментов отечественной истории, когда решался вопрос о самом существовании государства Российского, — «великой» Смуте начала XVII века и охватывает весь период Смуты — от самых истоков ее возникновения до окончания, ознаменовавшегося избранием на царство первого из Романовых — Михаила Федоровича. Подробно передавая ход событий, всесторонне анализируя исторические источники, постоянно сверяясь с многочисленными документальными свидетельствами очевидцев и работами авторитетных историков, автор разворачивает перед читателем широкое историческое полотно Смуты, когда, стоя перед разверзшейся пропастью, русский народ сумел сплотиться в национальном единении и спасти свою Родину от погибели. К работе приложен полный текст «Утвержденной грамоты» 1613 года об избрании на царство Михаила Федоровича Романова. В оформлении обложки использованы картины М.И.
Марина Мнишек – одна из самых ярких фигур русской Смуты начала XVII века. Полька, ставшая женой двух самозванцев и первой венчанной на царство русской «императрицей», она сумела вызвать к себе жестокую ненависть своих подданных. Ее считали главной виновницей всех бед и несчастий, обрушившихся на Русское государство, воплощением зла, еретичкой и даже колдуньей. Автор книги, опираясь на документы из русских и польских архивов, попытался дать более взвешенный портрет Марины, взглянуть на нее не столько как на злодейку, сколько как на жертву трагических обстоятельств, а заодно задаться вопросом: что именно сумела привнести в русскую историю эта незаурядная женщина? Молодая гвардия, 2005.
Смута, однажды случившись, стала матрицей русской истории. Каждый раз, когда потом наступало «междуцарствие», будь то 1917 или 1991 год, разрешение вопроса о новой власти сопровождалось таким же стихийным вовлечением в историю огромного числа людей, разрушением привычной картины мира, политическим разделением и ожесточением общества. Именно по этой причине Смутное время привлекает к себе неослабевающее внимание историков, писателей, публицистов, да и просто людей, размышляющих о судьбах Отечества.Выбрав для своего рассказа три года, на которые пришелся пик политических потрясений первой русской Смуты, — с 1610 по 1612/13 год, — автор книги обратился к биографиям главных действующих лиц этого исторического отрезка.
Россия после Смуты — главная тема этой книги. Царь Михаил Федорович, основатель династии Романовых, правившей Россией более трехсот лет, взошел на престол пятнадцатилетним отроком и получил власть над разоренной, истекающей кровью и разорванной на части страной. Как случилось так, что Россия не просто выжила, но сумела сделать значительный шаг вперед в своем развитии? Какова роль в этом царя Михаила Федоровича? Соответствует ли действительности распространенное в литературе мнение, согласно которому это был слабый, безвольный правитель, полностью находившийся под влиянием родителей и других родственников? И в какой мере это было благом или, наоборот, несчастьем для России? Автор книги дает свои ответы на эти и другие вопросы.
Этот человек имел несколько имен. В разное время его знали то как Юшку Отрепьева, то как чернеца Григория, то как царевича, а затем царя и великого князя Дмитрия Ивановича, сына и наследника Ивана Грозного, то как «Расстригу» и «Самозванца», лишенного даже имени и изверженного из мира. Летописи как минимум трижды сообщают о его смерти, и всякий раз смерть эта влекла за собой беды и потрясения для Московского государства. Не имевший шансов даже приблизиться к вершинам власти, он занял в конце концов престол московских государей и был венчан и помазан на царство православными иерархами с соблюдением всех священных обрядов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.