«Ближние люди» первых Романовых - [119]

В Москве быстро решили вопрос о престолонаследии и сделали выбор в пользу царевича Петра, которому скоро должно было исполниться десять лет. Старший царевич Иван Алексеевич, хотя и вступил уже в возраст совершеннолетия, не был способен к правлению из-за своей болезненности и слепоты[375]. Порядок престолонаследия по старшинству был нарушен, и это создало почву для подозрений, что бояре хотели узурпировать власть при малолетнем царе. В первую очередь говорили о родственниках царицы Натальи Кирилловны, Нарышкиных, но при этом помнили и об Артамоне Матвееве. Автор Летописца 1619–1691 годов приводил известия о братьях Нарышкиных, «аки некую радость обретших». Говорил и о неподобающем поведении «сотрапезника Артемонова» полковника Василия Бухвостова во время траурной церемонии на погребении царя Федора Алексеевича: «еще пред выносом на Красном крыльце при всем народе обляжеся на перило… вельми смеющеся, не вем что, зря». В речах «мятежников» был сделан однозначный вывод («молва бысть в народе по многи дни») о том, что готовится переворот, к которому Нарышкины едва ли не сами были причастны: «Радость обрете, понеже Артемона ожидаше вскоре; и будут царством владети паче прежняго и людми мять и обидети бедных и продавать»[376].

Какие перемены сулило Матвееву избрание на царство Петра, стало ясно, когда в первых числах мая в Лух приехал его сводный брат стольник Семен Ерофеев Алмазов и передал указ нового царя о возвращении в столицу[377]. Артамон Матвеев немедленно отправился в дорогу, и, как оказалось, не зря. Несколько верных стрельцов, узнавших о его возвращении, поспешили ему навстречу и в дороге смогли предупредить о назревавшем в Москве бунте[378].

Называются разные даты приезда Матвеева в Москву. Его сын Андрей Артамонович Матвеев в своих «Записках» приводил дату 10 мая; по сведениям датского приказчика Розенбуша, это произошло 11 мая, а в «Истории о невинном заточении…» сказано о 12 мая 1682 года. Ясно только, что Артамон Матвеев спешил и возвращался в столицу как на подвиг. По «Запискам» Андрея Артамоновича Матвеева, он говорил, что «до последней минуты своей или тот их бунт пресечет», или «живот свой за своего природного государя отдаст, токмо чтоб его глаза при его притружденной старости большаго злополучия не увидали»[379].

Смута 1682 года

Смутой назвали события 1682 года современники. Самый ценный для историков делопроизводственный документ, рассказывающий о знаменитой «Хованщине», — записная книга Разрядного приказа — открывался короткой записью: «190-го (1682-го) смутнае время»[380]. О Смуте размышлял и Сильвестр Медведев, автор другого сочинения — «Созерцание краткое», мимо которого также не может пройти ни один исследователь событий 1682 года. «Вопрошение было у мудрых сицево, — писал ученый монах и философ Сильвестр Медведев, цитируя далее самого Аристотеля: — „Которым делом смута и мятеж в государстве делается?“». И отвечал на этот вопрос примерно так же, как понимали другую Смуту — начала XVII века: «Егда честные люди и в государстве заслуженые, от чинов великих и честных откиненные, а мелкие люди бывают подвзыщенныя»[381].

На свой счет мог бы отнести эти слова и Артамон Матвеев, но они предназначались отнюдь не для него. В конце царствования Федора Алексеевича чувствовали себя отодвинутыми в тень бояре князь Иван Андреевич Хованский и Иван Михайлович Милославский, с именами которых связывали заговор против избранного на царство Петра.

К классической Смуте отсылает и роковая дата выступления — 15 мая, день памяти «новомученика» царевича Дмитрия, погибшего в Угличе в 1591 году. История сделала круг, и 91 год спустя, день в день, совершатся другие события, изменившие ход русской истории. Выступление стрельцов и солдат в Москве было начато против «новых Годуновых» и «губителей царского рода» (как назвал их Сильвестр Медведев), а превратилось в новую историческую драму, приведшую к завершению истории Московского царства…

Приезд Артамона Матвеева в Москву сразу вернул ему положение первого «ближнего человека» в царском окружении. Царица Наталья Кирилловна, опекавшая юного царя Петра, тоже нуждалась в таком опытном советнике и помощнике в делах. Фактически на ближайшие годы именно она должна была стать «регентшей» при новом царе. И царица Наталья Кирилловна сразу воспользовалась своим правом. Распоряжения о возвращении из ссылки «Артемона Сергеева сына Матвеева» и ее родного брата Ивана Кирилловича Нарышкина были сделаны уже в день смерти царя Федора Алексеевича 27 апреля. Как позже выяснится, на беду обоим возвращенным ссыльным, так как именно они станут жертвами выступления стрельцов в Москве.

На следующий день после погребения царя Федора, 29 апреля, были даны новые распоряжения казначею Михаилу Тимофеевичу Лихачеву о подготовке встречи Артамона Матвеева. Надо было собрать сохранившиеся серебряные сосуды из матвеевского дома в Москве и прислать их в Сыскной приказ боярину князю Михаилу Юрьевичу Долгорукову[382]. После чего их должны были вернуть бывшему владельцу.

Один из немногих сохранившихся первых указов царя Петра Алексеевича (до начала его соправления с царем Иваном Алексеевичем) датирован 12 мая 1682 года. Указ был издан в связи с уже состоявшимся возвращением Артамона Сергеевича Матвеева из Луха в Москву, после чего его немедленно пожаловали «честью в бояря по прежнему». Было дано распоряжение «в боярских книгах и в списках имя ево в боярех ныне написать и впредь писать в том месте, как он написан был в чести наперед сего». Так Матвеев снова получил боярский чин и занял утраченное положение.