Блистательный обольститель - [23]

— Что случилось? — прошептал Дерек. Он хотел подняться, но Анне-Лиз запротестовала.

— Слуги побежали за каретой. Не пытайтесь ходить, вы выглядите слишком плохо.

Вскоре Дерека усадили в экипаж, Мариан села рядом. Его сдавленный голос и расширенные зрачки привели ее в смятение.

Роберт махнул рукой кучеру, чтобы тот ехал.

— А мы с Анне-Лиз проводим гостей, — объявил он.

Когда экипаж тронулся, Дерек увидел, как голова Роберта склонилась к Анне-Лиз, как будто он говорил ей о любви. Сильно удивившись чувству ревности, охватившему его, Дерек закрыл глаза и попытался слушать Мариан. Однако стремительный поток ее вопросов не смог отвлечь его от образа брата, склонившегося к Анне-Лиз. У Роберта был такой же вид, как у него, когда он влюбился в Мариан. Мариан он любит и сейчас, и она здесь, рядом, тогда почему он ревнует брата к Анне-Лиз? Дерек боялся себе признаться, но где-то в глубине души понимал: его чувства к Анне-Лиз были далеко не отцовскими. Он всегда любил ее, но теперь по-другому. Дерек попытался отогнать эти мысли. На него смотрели прекрасные глаза Мариан, и он был уверен, что когда будет вновь обладать этим роскошным телом, он сразу же забудет об Анне-Лиз. Его сиделка практически ребенок, несмотря на удивительно округлившееся молодое тело, которое прижалось к нему, когда он так глупо поцеловал ее. Мариан — не ребенок, в своей облегающей амазонке она была прекрасна, как Диана. И все же он с трудом оторвался от мыслей об Анне-Лиз.

— Дорогая, — поцеловал он Мариан в мочку уха, — почему нам, как раньше, не встретиться сегодня вечером? Еще целых восемь месяцев до того, как мы объявим о нашей помолвке. Был бы я священником, — тогда другое дело, а так, почему я должен страдать?

Мариан рассмеялась:

— Ты как задиристый петушок! Не успел подняться и уже кукарекаешь, — она потрепала его по щеке. — Я жду этого с таким же нетерпением, как и ты, любовь моя, но, мне кажется, ты не настолько здоров, чтобы назначать мне свидания.

— Мариан, я сойду с ума. Зачем притворяться девственницей, если ты отдавалась мне столько раз?

— Ты так долго был в Индии, — напомнила она ему мягко, и я подозреваю, что ты не был одинок все это время. Англия не так уж далеко от Индии, и сюда доходят слухи о победах наших офицеров, — она рассмеялась. — Мне нравится видеть, как ты добиваешься меня. Ты привык слишком легко добиваться женщин. Когда мы поженимся, я хочу, чтобы ты помнил, сколько сил ты потратил, чтоб меня завоевать, и не станешь флиртовать с каждой лондонской актрисой и танцовщицей.

Дерек вздохнул:

— Мисс Лонгстрит, вы дьявольски жестоки.

— Совсем нет. — Она погладила его по щеке. — Подумай, какими счастливыми мы будем… — прошептала она с кошачьим мурлыканьем, воспламенившим его кровь.

В течение мая Дерек избавился от приступов слабости, но его головные боли стали такими безжалостными, что он боялся потерять рассудок. Он все время проводил в своей комнате и рано ложился спать. Анне-Лиз почти не видела его. Мариан появлялась в Клерморе все реже и реже.

Дерек проснулся, когда первые лучи солнца проникли в комнату. И сегодняшний день, как и все остальные, начинался с постепенно усиливающейся головной боли. Вечер Дерек обещал провести с Мариан у нее в Брейервуде, но понял, что не сможет. «Надо попросить Роберта, чтобы он поехал вместо меня», — решил он. После завтрака он отправился на поиски брата, но Роберта нигде не было.

Он обошел парк и спустился к реке. Зеленые, как глаза Мариан, листья ив, склонившихся к воде, колышащаяся по берегам трава, вода, холодная, глубокая и голубая, тени, спокойно струящееся течение, сапфирные солнечные блики, как расплавленное индийское золото… Закрыв глаза, Дерек слушал журчанье реки и представлял себе Анне-Лиз: ее черные, как ночь, волосы, струящиеся сквозь пальцы, прикосновение ее ресниц, похожих на ночную бабочку, к его щекам; слышал ее голос. Вдруг звонкий смех разнесся по воде и из-за поворота показалась лодка. Сквозь густую зелень он различил белую шляпу Анне-Лиз и услышал голос Роберта, низкий и умоляющий. Потом он увидел, как они склонились друг к другу. Шляпа соскочила с головы Анне-Лиз. «Они целуются», — со злобой и завистью подумал Дерек. Тихо, чтобы его не заметили, низко опустив голову, он направился к замку. А над рекой снова звенел колокольчиком смех Анне-Лиз.

В этот же день, после обеда, слуга пригласил Роберта в кабинет Дерека.

— Прекрасный день, не так ли? — Роберт был в отличном настроении.

— О чем ты думаешь? — оборвал его Дерек. — Мисс Девон — моя подопечная, а не твоя сожительница. Как ты посмел ее скомпрометировать сегодня утром?

— Ты компрометировал Мариан Лонгстрит несколько лет, и держу пари, что мои намерения относительно мисс Девон более честные, чем твои по отношению к женщинам, которых ты целовал. Сколько их было, Дерек? Будь честным, уж наверняка не меньше пятидесяти.

— Анне-Лиз Девон — совсем другое дело, а за твои замечания относительно Мариан ты еще мне ответишь.

— Не забывай, — возразил Роберт, — я не тот маленький братик, которого ты оставил, когда отец отослал тебя в Индию. Анне-Лиз никогда прежде не позволяла мне целовать себя, и я не льщу себя надеждой, что это было нечто большее, чем простое женское любопытство. Она и сама мне так сказала. Хотя я не могу представить, с кем она может меня сравнивать, но небольшой опыт у нее есть. — Роберт внимательно изучал свои ногти. — А насчет Мариан отец был прав, ты знаешь это. Она не стоит тебя. Она расчетливая и мелочная…