Блистательный обольститель - [17]

— Теперь можете повернуться, мистер Клавель.

Роберт повиновался, затем попытался изобразить застенчивую улыбку: ему казалось, что Анне-Лиз несколько побаивается его брата, чего он совершенно не хотел бы по отношению к себе. С легкой досадой он рассматривал ее прекрасный силуэт.

— Я рискнул пуститься на поиски, мисс Девон, потому что хотел извиниться за мисс Лонгстрит. У нее действительно дурные манеры, но дело, вероятно, еще и в том, что она увидела в вас соперницу.

Анне-Лиз удивилась:

— Как такая красивая и роскошная женщина может беспокоиться из-за меня? И потом, как могу я думать о соперничестве с нею, если я в трауре?

— Черное очень идет вам, мисс Девон. У мисс Лонгстрит есть все основания, чтобы чувствовать себя неуверенно. — Он предложил ей руку. — Вы не хотите вернуться в дом со мной? Я бы хотел услышать из ваших уст, как провел последние месяцы после ранения брат. Я боюсь, сам он будет говорить, что с ним все в порядке, в то время как выглядит он отнюдь не блестяще. — Она взяла его под руку.

— Я могу рассказать не намного больше того, что сказал ваш брат. Я знаю только, что голова его болит гораздо сильнее, чем может показаться. Но отговаривать его от попыток не делать того, чего не позволяют ему силы, я не могу.

— Итак, — закончил Роберт, когда они спускались по поросшему густой травой склону холма, — вы его союзник даже в лоне его собственной семьи. Но уверяю, что и я забочусь о его благополучии. Я только что потерял отца и не хотел бы потерять еще и брата. Дерек писал мне, что получил серьезное ранение в голову, а его врач — что кроме этого Дерек сломал еще и ногу. Насколько серьезны эти головные боли?

— По правде говоря, я не знаю, мистер Клавель, я ведь не доктор, — уклонилась она от ответа. Если Дерек не хочет беспокоить семью, она не имеет права обмануть его надежды. — Лучше поговорите с ним сами.

— Добиться ответа от Дерека будет не проще, чем от вас, — сказал он с усмешкой, скрывавшей его раздражение. — Однако я должен упрекнуть вас, мисс Девон. Я буду помнить вас как молодую леди, умеющую крепко хранить секреты.

Она посмотрела на него с детской невинностью.

— Почему вы решили, что у меня есть секреты?

— Потому что брат писал, что вы стали его доверенным лицом… как бы это сказать… его маленькой тенью. Вообразите мое удивление, когда я увидел молодую привлекательную девушку.

Она обиженно посмотрела на него.

— Вы предполагали, что я мышь?

Он смотрел на нее изучающе и с пристрастием, что напомнило ей Дерека.

— Некоторые полагают, что дочери миссионеров должны быть излишне застенчивы.

— А теперь, увидев мой кринолин, вы переменили свое мнение?

Роберт густо покраснел.

— Весьма сожалею об этом, уверяю вас.

— Одного уверения вполне достаточно, мистер Клавель. — Она озорно улыбнулась, как недавно сделал это он. — Кринолин — это отвратительная вещь, не так ли?

Он рассмеялся.

— Отвратительная, когда вы его снимаете. Признаюсь, вы больше похожи на котенка, чем на мышь.

— О, я почти взрослая кошка рядом с мисс Лонгстрит. Вы, конечно, заметили, что это она пыталась царапаться во время обеда. Почему вы не любите ее?

Чувствуя неудобство от последнего вопроса, Роберт постарался уклониться от ответа:

— Не люблю?

— Да, — сказала Анне-Лиз, — не любите. Она способна вцепиться в горло. Разве не так?

— Должен сознаться, что это так, — согласился Роберт. — Особенно хорошеньким девушкам. Но она редко выпускает свои когти так открыто. Проведя столько времени с Дереком, вы должны были понять, как она опасна.

— Мог ли барон простить Дерека за его обещание жениться на ней?

— Нет. Даже, когда Мариан была ласкова к отцу, он все равно считал ее слишком предприимчивой, несмотря на ее внешность и деньги. Он предвидел сложности между нею и Дереком. Они оба обладали буйным темпераментом и сильной волей. Вероятно, отец считал, что они слишком похожи, но Мариан более эгоистична, чего не хватало Дереку. Дерек может быть эгоцентричным, но он неплохой. Теперь ничто не остановит этой свадьбы. — Роберт колебался. — Хотя… возможно, я сказал слишком много.

Она изучала его расстроенное лицо.

— Вы очень любите брата?

Он криво усмехнулся.

— Когда не жажду получить титул барона. Весь Клермор теперь принадлежит Дереку, а я тоже люблю Клермор.

— Вы очень горды.

Он рассмеялся:

— Ничего от вас не скроешь!

— Что вы собираетесь делать теперь, после того как Дерек стал бароном?

— Оставаться здесь, пока он позволит мне. Думаю, это будет продолжаться до тех пор, пока в этот дом не переедет Мариан. Она ненавидит меня. Вы слышали поговорку: «женщины всегда ненавидят лучших друзей своего мужа»? А я не только брат Дерека, я его лучший друг.

— Но мне кажется, Мариан пользуется популярностью в здешних местах?

— Немногие видели Мариан такой, какой видели ее сегодня вы. Она не выпускает своих когтей против меня, потому что знает: я вижу ее насквозь, — злое удовольствие мелькнуло в его глазах. — Она определенно ненавидит и вас… Мы замечательно проведем время до вашего отъезда в Лондон, — он помолчал, затем спросил: — Можно мне будет увидеть вас там?

— В Лондоне? — Анне-Лиз вздрогнула от испуга — она переходила, подняв юбки, ручеек, бежавший по склону холма. — А почему вам этого хочется?