Гул разрывов в стороне дымно-кровавой тучи над Москвой потрясает мое воображение. Я представляю, что взлетают на воздух целые кварталы. Но нет! Фашистские бомбардировщики натыкаются под самой Москвой на такой ад зенитного огня, что сбрасывают бомбы, как попало, близ города, на пустыри; лишь одиночкам удается прорваться, остальные уходят, и на пути их настигают наши истребители.
Нибелунги дорого платят за свое развлечение. Сумасшедшим нельзя давать в руки бритву. Гитлер воспитал германскую молодежь на заповеди: «Кто в этом мире вечной борьбы не хочет участвовать в драке, тот не заслуживает права на жизнь». Из немецкого ума и сердца с отроческого возраста насильно изымается все, что было накоплено человечеством за тысячелетия. Немец должен вернуться в первобытную пещеру и знать только одно: твое неандертальское племя должно истребить вокруг все живое, чтобы спокойно высасывать мозг из берцовых костей животных четвероногих и двуногих.
Это могло быть детской сказкой, если бы не стало страшной действительностью, — сведя с ума и озверив германскую молодежь, Гитлер дал ей в руки опасное оружие.
Так что же, безумному неандертальскому человеку стать хозяином этого мира, загнанного в противобомбовые убежища и щели? Или должен торжествовать мудрый, добрый, трудолюбивый гомо сапиенс — человек с сердцем покойным и светлым, всегда готовым к любви и мирному счастью?
29 июля 1941
