Блеск тела - [48]

– Совет тибетских мудрецов: «Не умирай раньше смерти», – назидательно произнес дед Брюсли.

– А что это за противный Изверг? – спросил Очкарик.

Доброе Утро нервно потер руками щеки, избавляясь от мокрых дорожек.

– Исключительно страшный тип! Совершенно без идеалов. Моя знакомая сказала, что однажды он срезал жертве лицо и надел поверх своего.

– Вранье, – вставил Очкарик.

– Но зато, какая интересная фантазия, – заметила Морковка.

– Дело вкуса, – поморщился Доброе Утро. – А еще Изверг носит жемчужный браслет на руке. Киллер-эстет. Сколько человек убил – столько в браслете жемчужин.

– Ну, это уже точно вранье, – с насмешкой сказал Очкарик. – Сказки для взрослых. Да у тебя самого есть такой браслет, «пончик». Кстати, откуда он взялся?

Доброе Утро испуганно спрятал руку с браслетом за спину.

– Я у Алёны выпросил, поносить. Алёна, ну скажи ему!

Все с интересом повернулись к Морковке.

– А у тебя, Алёна, откуда жемчужный браслет? Что-то я его раньше не замечал, – поинтересовался у девушки дед Брюсли, перестав заниматься эспандером. Морковка равнодушно пожала плечами.

– Какой-то покупатель в нашем магазине недавно забыл. Пускал-пускал слюни на резиновую бабу и другие замечательные вещи, примерялся и так и сяк, даже браслет снял, чтобы он ему не мешал, а в оконцовке купил резинового мужика. Резиновый мужик настолько ему понравился, что этот озабоченный оставил свой браслет на прилавке. Я и взяла его себе. А что? Не надо было?

– Ну, Алёна, ты даешь! – выдохнул Очкарик. – Всегда умудришься нагадить там, где это не нужно.

– Да что я такого особенного сделала? – обиделась Морковка. Она машинально сняла обруч с головы и сразу превратилась в ощетинившуюся рыбу-ежа. Аскари, ослепляя всех своей улыбкой людоеда, погладила Морковку по плечу.

– Нет пичалька, Колючий Голова. Мистер Очкарикс фигня сказал, тля!

Морковка в ответ дружески подергала Аскари за пучок дредов.

– А вдруг это и был сам Изверг?! – вскрикнул Доброе Утро. – Ты запомнила этого озабоченного?

Морковка посмотрела на него, как на умственно отсталого. С обидным сочувствием.

– Вот не знала, что спорыш тоже вставляет. У меня же прозопагнозия, мой сказочный герой. Это был обычный покупатель. Такой же гадкий, как вообще все мужики на свете.

– А вот интересно, есть у этого Изверга какая-нибудь Извергиня? – задумчиво спросила тетя Галечка, протирая полотенцем мокрую тарелку.

– Может быть, есть, а может, нет. Какая нам разница? – отмахнулся дед Брюсли. – Что будем делать, рекруты? Бежать быстрее лани?

– Вы только своего аутиста здесь не забудьте, когда бежать будете, – сказала тетя Галечка сварливым тоном. – Хватит ему в ванне прохлаждаться. Всю квартиру просмердел. Может, спорыш вдохнет в него жизнь? А действительно?

Дед Брюсли с сомнением покачал головой.

– Тяжелый случай. Как говорится: медицина здесь бессильна. Тут не только спорыш, даже шоковая доза уринотерапии не поможет.

– Куда бежать? В Питере меня ждет на расправу Илона Сигизмундовна, – уныло заметил Очкарик.

Дед Брюсли наставил на него палец и назидательно произнес:

– Учение тибетских мудрецов учит: «В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивлять других».

– Харэ лялякать! – решительно сказала Морковка. Она достала из кармана джинсов пакетик с чем-то запрещенным. – Пора уже нам легализовать дурь.

– Где ты это взяла? – удивился Очкарик.

– В Караганде! Аскари поделилась из своих запасов.

Услышав свое имя, Аскари согласно тряхнула дредами.

– Точняк, тля!

Морковка воинственно оглядела кухонное собрание.

– Сейчас быстренько забьем косяк и все решим по-доброму. Хотя лучше было бы в каждую ноздрю по пять метров кокаина.

– Откуда такой безумный оптимизм? Ты уже под чем-то? – недоверчиво спросил Доброе Утро. Он немного успокоился и восстановил силы, чтобы принимать участие в разговоре.

– Оттуда, – исчерпывающе ответила Морковка. – Пока мы с Аскари вполне невинно баловались кальяном, она мне рассказала, где убирается. Это нам обещает чудный вечер.

– Может, еще чаю выпьете? – невпопад предложила тетя Галечка. Морковка весело ей улыбнулась.

– Кто пьет чай, тетя, тот отчается. А нам отчаиваться рано. В общем, хотя умер наш дядя и больше нет его, но, как говорят в Чуйской долине: у меня есть хороший план!

Все с облегчением рассмеялись, но тут не вовремя зазвонил мобильник Доброго Утра.

4. От рассвета до обеда

Над Москвой вставало желанное всю неделю субботнее солнце. Утренний свет был настолько нежен, что его так и тянуло попробовать пальцем. Становилось душно. От реки веяло плесенью, а от асфальта – гудроном. Громадный город сладострастно корчился в золотых цепях капитала. По, кривым как турецкая сабля, проспектам уже пёр плотный поток автотранспорта. Двуногие и четырехколесные горожане двигались по кратчайшей траектории жизни – из точки «эр» в точку «ка». Из роддома на кладбище. Навечно понаехавшие гости столицы увлеченно занимались любимым делом – уборкой мусора. Городские пернатые, громко чирикая, перелетали с места на место. Им с высоты птичьего полета было видно, что к вечеру соберется гроза.

В квартире тети Галечки царила мертвая тишина. Обитатели скромного жилища крепко спали, измученные вчерашним чудным вечером. Одна Морковка чуть свет вскочила с постели и куда-то умчалась. А Очкарик и Доброе Утро добросовестно выполняли последнее повеление деда Брюсли: давить подушку минуток шестьсот на каждый глаз. Перед отходом ко сну на раскладушке в коридоре, командор автопробега удачно ввернул еще какой-то совет тибетских мудрецов, но от усталости этот совет никто не запомнил и ветер унес его слова в никуда.