Блеск и коварство Медичи - [148]
Вы будете задушены так же, как и она.
Нет, нельзя об этом думать. Нужно думать о лабиринтах. Представлять их в своем воображении, мысленно пытаться по ним пройти.
Она вспоминала большой и прекрасный лабиринт, сложенный из черных и белых каменных плиток на полу лаборатории в Казино ди Сан-Марко. Второй лабиринт, поменьше и попроще, был выложен из терракотовых плиток в оранжерее на вилле ди Пратолино. Кто знает, были ли еще другие лабиринты. Она никогда не бывала в личных покоях великого герцога ни в одном из его дворцов. У него могло быть множество лабиринтов.
Но был еще один лабиринт, о котором ей было известно. Отравленный лабиринт в садах Боболи, вход в который преграждали железные ворота. Он полностью совпадал с чернобелым лабиринтом в Казино ди Сан-Марко, но только был в десятки раз больше. Стены его были созданы из густо посаженных грабовых и тисовых деревьев, вьющихся розовых кустов, паслена и огромного количества красных лилий. Она побывала в его центре лишь однажды, среди черноты ночи и лунного света, и уж конечно не думала искать там тайник великого герцога. Однако она не могла не согласиться, что лучшего места для тайника не найти. Центр лабиринта был даже отмечен резным камнем.
Она чувствовала себя очень грязной. А еще ее мучили голод и жажда. Очень скоро она потеряла счет времени. Иногда, по-видимому, без всякого графика, сквозь отверстие под дверью камеры ей просовывали несколько жалких кусков хлеба и плошку застоявшейся воды. В камере не было даже ночного горшка, — только куча соломы в углу.
И снова она заставляла себя мысленно проходить лабиринт по единственной извивающейся дорожке.
В том садовом лабиринте каждая колючка была пропитана соннодольче. В монастыре, пережив один год безумного бреда, она сумела обходиться без него, но там ее утешали донна Химена и Виви. Они помогали ей справиться с одолевавшими ее голосами. Но сейчас, одинокая и, по-видимому, забытая всеми, она захотела его с новой силой, и это желание напугало ее. Ей снова захотелось погрузиться в те сладкие сны, то блаженное забытье…
«Не видать тебе сна, — шептал отец. — Не видать тебе сладких сновидений. Скоро тебя перестанут кормить и поить, ты медленно умрешь от голода. Так тебе и надо за то, что ты осталась в живых после смерти Джанни».
«Я предупреждала тебя не верить Медичи, внученька, — доносился печальный голос бабушки. — Проклятые ростовщики. Дьявольское семя».
Неужели ты думала, что меня могли испугать мысли о грядущей смерти? Как получилось, что к этим голосам присоединилась Бьянка Капелло? Она ведь заслужила смерть, как и великий герцог. Я предпочла быструю и чистую смерть, вместо того, чтобы влачить свои дни в монастыре. Ты оценила искусство палача? Возможно, Фердинандо препоручит тебя тому же парню.
— Принесите воды и позовите служанку. Я хотел бы, чтобы вид и запах синьорины Кьяры были менее оскорбительны, прежде чем я буду говорить с ней.
Сначала Кьяра подумала, что это еще какие-то голоса у нее в голове. Потом она раскрыла глаза и поняла, что перед ней стоит кардинал. Тут же она вспомнила, что теперь он великий герцог. Фердинандо де Медичи стоял в дверном проеме камеры, а за его спиной выстроились стражники с факелами, свет которых слепил ей глаза.
— Сколько прошло времени? — с трудом спросила Кьяра хриплым шепотом.
— Тринадцать дней, — ответил великий герцог. — Уверен, что тебе показалось намного дольше.
Затем она почувствовала, как чьи-то руки раздевают ее, моют и расчесывают остатки волос. Все это время она держала глаза плотно закрытыми. Смотрели ли на нее стражники и великий герцог? Ей было все равно. Как хорошо чувствовать себя чистой… Просто райское блаженство. А еще ей дали напиться. Несколько больших глотков свежей чистой воды, прежде чем всю оставшуюся воду использовали для мытья.
— Вы уже взошли на престол? — спросила Кьяра. Вода смягчила ее пересохшее горло. — Не встретили никакого сопротивления?
— А какое могло быть сопротивление? — рассмеялся великий герцог. — У меня ключи и печати моего брата. Все без исключения вельможи и генералы при дворе дали мне обет верности. Дон Антонио тоже проявил разумную, почти трогательную покорность. Я устроил своему брату прекрасные публичные похороны: он лежал на роскошном катафалке, а на голове у него красовалась корона из красных лилий. Все жители Флоренции могли прийти с ним проститься. Потом с почетом и молитвами он был похоронен среди наших предков в базилике Сан-Лоренцо.
Кьяра подняла руки, чтобы служанка могла надеть на нее чистую рубашку, холщовое платье и корсаж. Ее волосы спрятали под чепец.
— Я уверена, что у вас и в мыслях не было похоронить его с короной на голове.
— Конечно, нет. Она будет использована в ходе моей официальной коронации, в следующем месяце. Я намерен устроить огромный праздник в городе.
— Чтобы купить расположение людей, — сказала Кьяра, подумав, что говорит сейчас, как бабушка… Бабушка, как же я по тебе скучаю… — А что с Бьянкой Капелло?
— Ей хватило славы Медичи при жизни. Возле виллы в Поджо есть небольшая церковь Санта-Мария-а-Бонисталло. Там захоронены ее останки, но место не отмечено, и поэтому уже через несколько лет ее забудут, как она того заслуживает.
Несчастной сироте Джоанне Хокингем досталось в жизни мало ласки и тепла! После загадочной гибели старшей сестры она росла в холодной и чопорной атмосфере королевского двора... пока не расцвела и не превратилась в прелестную изумрудноглазую девушку. Дерзкий поцелуй сэра Ричарда из Кингслира пробудил в ней яростную страсть... и желание умереть. Ведь это его губы уже однажды, лобзая, шептали слова любви ее несчастной сестре Алисии.И даже когда сам король обручил ее с другим, она не могла забыть пламенных взоров Ричарда и его манящей улыбки....Однажды звездной ночью сэр Ричард отводит от нее страшную опасность и Джоанна оказывается в его объятиях.
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.
Гидеон Рошель, маркиз де Вир, решил, что нашел неплохую возможность поправить свои дела, играя роль «бандита-джентльмена»... однако очень скоро столкнулся с жесточайшей конкуренцией со стороны леди Констанс, дочери своего злейшего врага, которая выдавала себя за «юношу-разбойника».Дуэль все расставила по местам – и теперь Констанс в плену у жаждущего мести Гидеона.Что он предпримет?Убьет прелестную разбойницу? Отдаст в руки правосудия?Или его месть будет отнюдь не жестокой, а полной страсти и нежности?
Быть музой поэта или писателя… Что это — удачная возможность увековечить свое имя, счастье любить талантливого человека и быть всегда рядом с ним, или… тяжелая доля женщины, вынужденной видеть, из какого сора растут цветы великих произведений?.. О судьбах Екатерины Сушковой — музы Лермонтова, Полины Виардо — возлюбленной Тургенева, и Любови Андреевой-Дельмас, что была Прекрасной Дамой для Блока, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Во многих сказках царский сын непременно едет добывать невесту в тридевятое царство, в некоторое государство. Сказка, как известно, ложь, да в ней намек... Издавна цари и царевичи, короли и королевичи, а также герцоги, князья и прочие правители искали невест вдали от родных пределов. Почему? Да потому, что не хотели, чтоб измельчала порода. А еще хотели расширить связи своих государств с тридевятыми царствами.
Кто заподозрит шпионку в прекрасной женщине, которую принимают в высшем обществе или даже при дворе самодержцев? Но именно такие дамы оказывались зачастую самыми надежными агентами – ведь кому, как не обходительной прелестнице приятно поведать свои тайны сильным мира сего?.. А уж способами обольщения и умением напускать тумана и загадочности эти красавицы владели в совершенстве. Некоторые из них так и унесли свои секреты в могилу, а некоторые вдруг столь удивительную карьеру заканчивали – и становились обычными женщинами.