Блеск и коварство Медичи - [147]
Она выгнула шею и подобрала подбородок.
«Как лебедь, — подумала Кьяра. — Белый лебедь, ее эмблема».
Донна Бьянка закрыла глаза и беззвучно зашевелила губами. Молитва? Или же она шепотом обращалась к великому герцогу: «Я скоро буду с тобой, мой Франко. Твоя Биа скоро будет с тобой». Казалось, ее лицо светится изнутри, словно в предвкушении какого-то неземного блаженства. Если на то пошло, то предстоящее испытание едва ли сильно отличалось от того, что проделывал с ней великий герцог, уча ее находить наслаждение в боли.
Палач встал ей за спину. Он растянул гарроту в полную длину своими руками в перчатках, будто бы пробуя ее на прочность. Кьяра видела, как напрягаются и словно переплетаются мышцы на его руках. Она хотела закрыть глаза, но отвести взгляд не могла.
Палач ждал, устремив взгляд на кардинала.
Священник молился.
Наконец кардинал подал знак рукой.
Палач скрестил руки, накинул петлю на горло Бьянки Капелло и дернул удавку с ужасающей точностью и быстротой. Она часто заморгала, и потом взгляд ее затуманился. Тело безвольно повисло на петле, вытянув шею во всю длину. «Он знает, как правильно обращаться с удавкой», — с ужасом подумала Кьяра. Руан тоже знал, как схватить ее за горло в тот первый день, в золотом студиоло великого герцога, чтобы в одно мгновение лишить ее сознания.
Кьяра заставила себя закрыть глаза и с силой сжала кулаки, причиняя боль искривленным пальцам. Не было слышно ни звука, кроме хриплого дыхания палача и слабого скрипа кожаной удавки. Хоть бы поскорее все это закончилось.
Послышался мягкий стук и шорох одежды. Кьяра открыла глаза.
Палач отпустил тело Бьянки Капелло, и оно повалилось на молитвенную скамью. Смотрелась она довольно естественно, словно склонила голову в молитве. Лицо ее было скрыто под волосами. Палач тем временем сматывал гарроту с таким видом, будто задушить женщину и оставить ее бездыханное тело среди шелков и тесьмы увядшим цветком — самое обыденное дело в этом мире.
Закончив, он поклонился кардиналу, по-прежнему молча. Затем взял бриллиантовую булавку и вышел из комнаты, а священник последовал за ним.
— Она умерла от той же малярии, что унесла и самого великого герцога, — сказал кардинал. — Это печально, но лихорадка — дело обычное. Она настояла на том, чтобы самой выхаживать его.
— А след на горле? — спросил Руан.
— Из приличия я накрою ей лицо шелковым платком во время вскрытия. Так и горло будет спрятано. Можете быть уверены, что врачи укажут в свидетельствах о смерти все естественные симптомы малярии.
Кто бы сомневался… Врачи, конечно же, сделают все, чтобы угодить новому великому герцогу. Кьяра придвинулась поближе к Руану. Ей было немного боязно смотреть на него, но, невзирая на это, хотелось теснее ощутить тепло его тела.
— Ваша светлость, — промолвил Руан. — Если это возможно, я бы отослал синьорину Кьяру назад в Ле Мурате на время. Позже я…
Послышался звук шагов, лязг металла и скрип кожи. От страха у Кьяры затряслись колени, и она оглянулась.
В комнату вошли шестеро вооруженных стражников.
— Думаю, что это невозможно, — с улыбкой сказал новоиспеченный великий герцог. — Вы оба, магистр Руанно и синьорина Кьяра, будете помещены в Барджелло, где и будете томиться в заточении до тех пор, пока мне не удастся установить истину относительно этого загадочного яда и того лабиринта, где мой брат прятал свои секреты. Как только я получу от вас эту информацию, вы будете задушены так же, как и она.
Руан развернулся и кинулся на стражников с кинжалом, который волшебным образом оказался у него в руке. Он ранил… или убил… двоих, нет, троих… прежде чем они повалили его наземь. Кьяра с криком бросилась к нему, пытаясь защитить его от этих грубых кулаков в броне и ударов сапог.
— С вашей стороны было бы наивно полагать, — сказал новый великий герцог, когда все было кончено, — что я оставлю вас обоих в живых после всего, что вы видели.
Руан был жив, но едва ли в сознании, лицо его было залито кровью.
— Мы собирались уехать в Корнуолл, — взмолилась Кьяра, глядя на великого герцога, который ранее всегда был столь учтив и любезен, у которого всегда были такие веселые глаза… Как он мог так быстро измениться?
«Потому что он Медичи, — прошептал голос бабушки. — Разве я не говорила тебе много-много раз, что никому из них нельзя доверять?»
— Мы никому ничего не расскажем, — прошептала она. — Никогда.
— Может, и не расскажете, — промолвил Фердинандо де Медичи, великий герцог Тосканский. — А может, и расскажете. Я должен быть в этом уверен. Пойми меня правильно, синьорина Кьяра. Я не могу рисковать.
Глава 53
Мой брат сказал, что тайник находится в сердце лабиринта, но он не сообщил, что это за лабиринт и где он. Он сказал только, что ты знаешь о нем.
Все мысли Кьяры крутились вокруг лабиринтов. Это помогало ей не думать обо всем остальном: о кардинале в запятнанной рясе, о Бьянке Капелло, лежащей ничком на молитвенной скамье, об ужасном в своей прозаичности мастерстве палача. Это помогало заглушить голоса, по крайней мере некоторые из них, на какое-то время. Единственное, от чего не было спасения, — это от головной боли. На нее не действовало ничего.
Несчастной сироте Джоанне Хокингем досталось в жизни мало ласки и тепла! После загадочной гибели старшей сестры она росла в холодной и чопорной атмосфере королевского двора... пока не расцвела и не превратилась в прелестную изумрудноглазую девушку. Дерзкий поцелуй сэра Ричарда из Кингслира пробудил в ней яростную страсть... и желание умереть. Ведь это его губы уже однажды, лобзая, шептали слова любви ее несчастной сестре Алисии.И даже когда сам король обручил ее с другим, она не могла забыть пламенных взоров Ричарда и его манящей улыбки....Однажды звездной ночью сэр Ричард отводит от нее страшную опасность и Джоанна оказывается в его объятиях.
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.
Гидеон Рошель, маркиз де Вир, решил, что нашел неплохую возможность поправить свои дела, играя роль «бандита-джентльмена»... однако очень скоро столкнулся с жесточайшей конкуренцией со стороны леди Констанс, дочери своего злейшего врага, которая выдавала себя за «юношу-разбойника».Дуэль все расставила по местам – и теперь Констанс в плену у жаждущего мести Гидеона.Что он предпримет?Убьет прелестную разбойницу? Отдаст в руки правосудия?Или его месть будет отнюдь не жестокой, а полной страсти и нежности?
Быть музой поэта или писателя… Что это — удачная возможность увековечить свое имя, счастье любить талантливого человека и быть всегда рядом с ним, или… тяжелая доля женщины, вынужденной видеть, из какого сора растут цветы великих произведений?.. О судьбах Екатерины Сушковой — музы Лермонтова, Полины Виардо — возлюбленной Тургенева, и Любови Андреевой-Дельмас, что была Прекрасной Дамой для Блока, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Во многих сказках царский сын непременно едет добывать невесту в тридевятое царство, в некоторое государство. Сказка, как известно, ложь, да в ней намек... Издавна цари и царевичи, короли и королевичи, а также герцоги, князья и прочие правители искали невест вдали от родных пределов. Почему? Да потому, что не хотели, чтоб измельчала порода. А еще хотели расширить связи своих государств с тридевятыми царствами.
Кто заподозрит шпионку в прекрасной женщине, которую принимают в высшем обществе или даже при дворе самодержцев? Но именно такие дамы оказывались зачастую самыми надежными агентами – ведь кому, как не обходительной прелестнице приятно поведать свои тайны сильным мира сего?.. А уж способами обольщения и умением напускать тумана и загадочности эти красавицы владели в совершенстве. Некоторые из них так и унесли свои секреты в могилу, а некоторые вдруг столь удивительную карьеру заканчивали – и становились обычными женщинами.