Тур даже не удивился.
— В нашем мире бывает всякое, — неопределенно сказал он.
Его зрачки вдруг расширились, как это бывает, когда устремляешь свой взор в глубины своей памяти…
Уже зрелого, неплохо обученного в Ратном Дворе, Тура заприметил легендарный Нестор Голованов, из нынешних охотников на демонов. Тогда он ещё не был столь знаменит, служил десятником паладинов Золотого полка, но уже начинал обрастать байками.
Он многократно настаивал, что бы Тур не прозябал в Защитниках Лиги. И Тур согласился…
Обычно он мало кому рассказывал о тех временах. Они и сейчас ему казались страшным кошмаром. Было всё: и предательство своих, и помощь врагов. Пережив многие ужасы, Тур научился воспринимать радость от самого простого и видеть в нём прекрасное… И война с гоблинами на этом фоне казалась лишь малой стычкой каких-то одних мелких лесных жучков с другими.
— В нашем мире бывает всякое, — снова повторил Тур.
Сотник как-то грустно улыбнулся и пошёл к солеварне.
На третий день мы с сотником приняли решение о том, что пора отпускать шамана и отдавать тела погибших. Наш отряд уже был если не в Молотовке, то достаточно близко от неё.
Маква поинтересовался местонахождением золотой фигурки Боранна, и потом чуть позже отправил туда кое-кого из воинов.
Мимо Жадных Пальцев поплелась нескончаемая процессия турора. Они приходили к солеварне, вчетвером забирали одного из убитых, и возвращались на другой берег к сооруженному помосту, который отдалённо напоминал гигантскую фигуру медведя.
— Вы бы отправлялись в Молотовку, — в который раз я говорил сотнику.
Тот лишь угрюмо хмыкал и по-прежнему оставался со мной.
Страха у меня не было. Не знаю отчего, но я был абсолютно уверен, что всё пройдёт гладко. И уверенность эта ещё подтверждалась ночным сном, в котором ко мне снова приходила Стояна.
Как и в прошлый раз, она просилась к костру. Её рысь прилегла рядом и уставилась на меня немигающим взглядом.
— Иди, не бойся, — говорила друидка. — Турора проведут правильную церемонию.
— Да я и не боюсь, — отвечал ей.
— Главное, чтобы ты не вмешивался… даже если увидишь шлем…
Дальше я не совсем помню. Какая-то сонная муть. Подспудно мелькнула мысль: отчего друидка стала мне снится? К чему бы это?
— В древности, — помню продолжала рассказывать Стояна, — люди молились старым богам, покровителям, героям легенд. У всех племён они были разные. Но вот явились маги, которые потеснили древние верования, а также и нас, друидов. Благодаря им люди стали не менее могущественны, чем старые боги. Но катаклизм расставил всё по местам. Многие считали, что это кара за их гордыню и излишнюю надменность. Однако прозрение было не долгим… Потом — Великий Астральный Поход… гибель Тенсеса… Его культ привёл к возникновению Церкви Света. Теперь всякий, кто не верил в Дар, считался обитающим во Тьме. А мага Тенсеса объявили спасителем, мало того — признали богом, отдавшим свою жизнь за грехи этого мира.
— Ты не веришь во всё это? — спросил я Стояну. — Церковники говорят, что все тревоги возникают из-за ложных мнений о богах и о смерти. Это они рождают в наших душах страх и ужас.
— Отчего же. Я верю в Силу Света… Но считать её единственно правильной в этом мире — неверно… И запомни: когда тебе будет трудно, опирайся не только на Силу Света…
Стояна кивнула на мою грудь. Я только-только опустил голову посмотреть, что там, как услышал чей-то голос:
— Ты с кем говоришь?
Я открыл глаза и сел, пытаясь понять, где нахожусь. Рядом стоял удивлённый Тур.
Ночное небо было украшено яркими мириадами звёзд. Костерок тихонечко потрескивал, отплясывая на смолистых ветках сосны.
Сотник зевнул и попросил подежурить…
Гоблины заканчивали переносить своих воинов, и Маква позвал меня следовать за ним. Сотник поднялся тоже. Шаман косо посмотрел на него, но ничего не сказал.
Мы пошли следом за очередной группой носильщиков, и уже через полчаса стояли возле погребального «медведя». Маква шепнул мне, что это Боранн, который пришёл за своими «детьми».
Внутрь уложили последних воинов. Откуда-то из-за густых лап елей вышла гигантская человекоподобная фигура. Голова чудовищного медведя была натянута до самых глаз, но даже это не скрыло, что перед нами орк. Его тело было окрашено белой краской, на поясе висел длинный широкий нож, в волосатой лапище зажат кривой посох.
Он подошёл к помосту и, вскинув руки вверх, что-то хрипло прокричал. Дружный строй гоблинских голосов вторил за ним.
Так продолжалось несколько минут, пока Маква не подал какой-то знак.
— Зажигай, — прошептал мне на ухо Тур. — Зажигай костёр.
Я вытянул из колчана стрелу.
— Тин! Огонь! — на её конце вспыхнул поначалу слабенький сполох, который быстро перерос в огненный шарик.
Тетива звонко тенькнула, и стрела стремительно помчалась вперёд, разгораясь в пути. Она воткнулась в одну из перекладин, и огонь плавно перекатился на дерево. Жадно лизнул его своим желто-горячим языком, на секунду пропал, а потом стремительно побежал вперёд.
По рядам воинов пронёсся вздох изумления.
Минута и огромный кострище озарил берег.
Темнота наступала быстро. Особенно это стало заметно на фоне рвущегося к небу пламени.
