— О чём он? — глухо спросил я.
— У тотемного столба мы принесём в жертву Боранну сердца тех, кто покусился на его…
— Чьи сердца? — тут уж я напрягся, вспоминая о Туре.
Вместо ответа Белый шаман встал, одел головной убор медведя и вышел вон. Следом пошли шаманы, а потом и я.
Мы прошли сквозь толпу гоблинов. Я крутил головой, пытаясь найти Тура.
На невысокую площадку у тотема притянули трёх каких-то людей. Один из них, сутуловатый широкомордый человек в рваном ратном убранстве, всё ещё что-то выкрикивал тянувшим его турора.
— Эй! Кто ты? — перекрикивая гул барабанов, спросил я.
Человек обернулся и уставился на меня нагловатым взглядом. Всё выдавало в нём плута и разбойника.
— Меня зовут Щукой, — оскалился человек.
— Отчего ты здесь?
— Поймали, сволочи.
— Ты ограбил их святилище?
— Ну-у… можно и так сказать.
— Тогда тебя сейчас казнят.
— Эка удивил!
— Кто тебя послал? — снова спросил я.
— Если освободишь, то всё расскажу.
В это время появился Белый шаман. Он вытянул свой нож, легко приподнял одного из связанных разбойников, и привычным точным движением рассёк ему горло. Кровь стремительно рванулась наружу, окрашивая снег под ногами человека в тёмный цвет.
Гоблины дружно закричали и верховный жрец вторым движением, вогнал нож прямо в грудь. Несколько секунд, в течение которых я слышал, как хрустели ломающиеся рёбра, и наружу извлекли сердце.
Я посмотрел на Щуку. Тот нервно покусывал губы и пялился то на орка, то на меня.
— Если вытянешь меня, я всё тебе поведаю, — снова крикнул он мне.
— А если соврёшь?
— А зачем? Ты ведь всегда меня можешь кончить.
— Верно…
Шаман схватил второго человека. Тот дико закричал и, кажется, обделался. В воздухе почувствовался характерный неприятный запах.
Вся процедура заняла около минуты и перед тотемом бросили и второе сердце.
— Постой! — крикнул я, дергая за рукав Макфу. — Скажи, чтобы ваш Белый шаман обождал.
— Что ты хочешь? Сам принести жертву? — перевёл чуть погодя вопрос Маква.
— Напротив. Я бы просил великого жреца отдать мне этого человека.
Тот факт, что я помог вернуть золотую фигурку Боранна, делал меня в некотором роде неприкосновенным. Тем более тут ещё роль почетного гостя. Можно было рискнуть.
— Отдать? Он осквернил наше святилище…
— Я это понимаю. Возможно ли выкупить его жизнь? Законы это не запрещают? — этого я наверняка не знал, но решил рискнуть.
— Возможно, — согласно кивнул Белый шаман. — Его жизнь стоит… стоит жизни кого-то другого. Кто хочет отдать свою жизнь, чтобы выкупить этого человека?
Понятно, что желающих не нашлось.
Я оглянулся и увидел саженях в двадцати фигуру Тура. Она возвышалась над гоблинами, будто скала над водой.
— Есть ещё один способ, — крикнул я. — Поединок. Я выступлю на стороне этого человека, а кто-то выступит на вашей стороне.
Повисла такая тишина, что я даже испугался, что оглох.
По лицам гоблинов стало ясно, что никто не хочет вступиться за честь племени.
— Если нет желающих, — снова подал голос я, — то вы можем назначить его по жребию.
Белый шаман демонстративно вытер свой нож и что-то сказал Макфе.
— Верховный жрец хочет сам заступиться за честь нашего племени.
Вот этого я никак не ожидал. Стало ясно, что сейчас заварится такая каша, расхлёбывать которую придётся долго.
— Надеюсь, парень, — сказал я Щуке, — у тебя действительно есть, что рассказать. Иначе я сам тебя разорву на части…
Щука сердито нахмурился, но ничего не ответил.
Туру удалось пробраться ближе. Он с пониманием посмотрел мне в глаза и сказал:
— Если ты проиграешь, то тебе, лишь вырежут сердце. А вот если победишь… то сердца могут вырезать нам троим.
Тут сотник кивнул на связанного разбойника.
— Может быть, — кивнул я. — Но риск того стоит. Этот парень может на вече поведать, кто и зачем его сюда послал.
— Мне и так понятно — это Демьян.
— А доказательства? Да и вопрос остаётся нераскрытым: кто нападал на поселок гоблинов? Навряд ли это кто-то из Молотовки.
— Наёмники?
Я пожал плечами, а потом спросил, кивая в сторону Щуки:
— Ты его знаешь?
— Нет. Он не из наших.
— Вот то-то и оно. А узнать хочешь?
Разговор прервал Макфа. Он потребовал, чтобы я оставил лук и колчан.
Я снял оружие и протянул их сотнику со словами:
— Если станет «горячо», то…
— Я тебя не брошу.
— Может, и зря…
Гоблины принесли ещё факелов и меня пригласили на площадку подле тотема.
