Блаженны кроткие… Священномученик Сергий Лебедев, последний духовник Московского Новодевичьего монастыря. Жизненный путь, проповеди, письма из ссылки - [82]
В прошлое же воскресенье я получил пришедшую несколькими днями раньше посылку от Анюты Богоявленской и ее братии. От себя лично я уже отправил ей большое письмо с изъявлением благодарности. При случае и вы поблагодарите их за меня. Все они сделали с большой любовию и старанием. Собрали необходимое и ценное и прекрасно упаковали. И сахарок, и медок с мармеладцем, и маслице с крупой в нашем хозяйстве приняты с почетом. Сахарок и конфетки приходится иногда пускать в товарообмен, да когда делиться и со своими малоимущими хозяевами. Они, со своей стороны, стараются поделиться с нами, чем можно – и теплыми из печки хлебцами, и квасом, и редькой, и пивом, даже яичками. Словом, никогда и ничего не пожалеют для нас из своего скудного запаса; стараемся и мы чем-нибудь утешить их.
Когда мне будете налаживать посылочку, не забудьте положить бутылочку церковного вина. Имеющееся у меня подходит к концу, да и потеряло свой вид и качество от пребывания в холодном помещении. Если не раздобудетесь чаем, который имеется у нас в скромном количестве и употребляется только лишь раз в день понемногу, то пришлите кофею или морковки сушеной. Чем-либо нужно подцветить кипяточек, чтобы придать ему вид чая. Об остальном не пишу. Что Бог пошлет, все посылайте, зная, что здесь буквально нечего взять, за отсутствием рынков и лавок с продажей всем и по вольной цене. Только не изощряйтесь и не присылайте деликатесов. Немало истребили мы их на своем веку, надобно привыкать и к простоте во всем. Было бы здоровье, а его не так легко наладить в наших условиях при наличности самого обильного питания.
Не забудьте, друзья, моих внутренних переживаний в связи с разлукой с вами всеми в течение года; устранения от дела, самого любимого и дорогого, которому отдана была вся буквально жизнь; пребывания в условиях, заставляющих со многим мириться и желать лучшего, – и вы поймете, почему и худеет, и порой тоскует человек, почему он, при кажущихся условиях отдыха и экономии сил, не цветет и не ширится в объеме, как бы это следовало. Что же я могу поделать со своим сердцем, следующим закону – как аукнется, так и откликнется? Каждый ваш вздох, каждую слезку вашу я живо чувствую на расстоянии и реагирую на все это далеко не безразлично… Ведь и я человек, и все человеческое мне не чуждо. Стараюсь держать себя в руках, не распускаться, в молитве черпать силы. Но все же и этого бывает недостаточно для полноты прекрасного самочувствия. Там, в глубине, остается осадок, подтачивающий силы и здоровье сверх всякого вашего желания. Одна надежда на Господа, которому возможно и сократить сроки моей разлуки с вами, и сохранить меня для вас и собственного спасения. Все предоставим Его милосердию и воле, имеющей в виду только одно наше благо.
Всех вас крепко целую, от души благословляю и благожелаю. Передайте мой искренний привет друзьям и знакомым. Сегодня отправляю керосинку А. И. Здесь она совершенно не нужна, и при переброске в другое место жаль потерять ее. Сегодня я особенно хорошо видел во сне нашу дорогую мамочку. Пусть и наяву все будет хорошо в ее жизни и здоровье.
Любящий вас всех искренне – С.
Р. S. Сегодня 9 (22) марта получаю посылку, не знаю, от кого присланную, застрахованную в 50 рублей. Подробности получения в следующем письме. К сему письму прилагаю поздравление Александре Лазаревне. Потрудитесь передать ей.
№ 11. Отец Сергий – родным
Деревня Макарово
21 марта (3 апреля) 1932 г.
Мои дорогие.
В личной моей жизни за истекшую неделю как будто ничего особенного не произошло. Все по-прежнему мирно, тихо и спокойно. Хотя из всей деревни наш особняк и выдается своим убожеством вовне и внутри и с чисто житейской и кулинарной стороны и оставляет желать лучшего, но все эти дефекты с избытком покрываются хорошими сторонами хозяев: их порядочностию, приветливостию и полною непритязательностию по отношению к нам. Делай, что хочешь, никогда никаких намеков неудовольствия от них не услышишь. Вот хотя бы насчет готовки. Из-за какого-нибудь пустяка вроде простой отварной картошки берем дрова (которых, к слову сказать, не так-то много готовых, распиленных и наколотых), налаживаем в неурочное время свою железку, или задумаем оставить общее помещение и уединиться для молитвы ли, занятий ли в свое отдельное помещение и опять тратим дрова – никаких по этому поводу ни замечаний, ни пожеланий экономии ни разу еще не слыхивали за эти почти два месяца пребывания в своем новом месте. Характерно, нас не прочь бы и переманить на другую, более удобную, чистую и лучшую квартиру те, которые отказывали нам при первом знакомстве с Макаровом. Зарекомендовали мы себя с самой завидной стороны, поэтому и изъявляют готовность принять нас с распростертыми объятьями. Но мы после устюжского опыта стали побаиваться гоняться за комфортом и предпочитаем простоту и покой душевный всем другим условиям, как бы заманчивы они ни были. С хозяевами у нас полное общение имущества. Остается у нас что-либо от обеда или чай в чайнике, предлагаем им; они, в свою очередь, тоже стараются соответствовать или теплым хлебом, или блинами, или квасом, или гороховым киселем, или такими фруктами, как редька или бушма
