Блатные и уличные песни - [8]

За эти восемь лет я много горя принял,

И не один на мне волосик полинял.

Так что ж стоишь, краснеешь и бледнеешь?

А ты такая, как восемь лет назад,

С такой же гордо поднятой головою…

Так что ж, дешевка, опустила в землю взгляд?!

Вот мчится, мчится «Черный ворон»

По главной улице Тверской:

Стоит там домик трехэтажный,

Окрашен краской голубой…

Вот прохожу я в перво зало,

И что я вижу пред собой:

Сидит там злой начальник МУРа

И сам сердитый прокурор.

Вот прохожу я дальше в зало,

И что я вижу пред собой:

Там сидит моя милашка,

Она смеется надо мной:

«Ах, смейся, смейся ты, зазноба,

До освобожденья моего,

А на свободу когда выйду

Страшися гнева моего!

Тебе я руки поломаю

И набок голову сверну,

Тебя, халяву, я порежу,

А сам опять в кичман пойду.

Пускай тогда меня осудят

Хотя на пять, на десять лет,

Но я и тем доволен буду,

Тем, что тебя на свете нет!»

Тюрьма, тюрьма, какое слово!

Она позорна и страшна.

А для меня — совсем иное,

С тюрьмой я свыкся навсегда.

Привык я к камере тюремной,

Привык к висячему замку,

Привык к решетке я железной,

Привык к тюремному пайку.

Сменял такси на «Черный ворон»,

В Таганку еду отдыхать.

И на свободу мне не скоро —

Я получил со строгой пять.

НЕ ДЛЯ МЕНЯ

Опять зима, опять пурга

Метет, метелями звеня.

Сойти с ума, уйти в бега —

Теперь уж поздно для меня.

От злой тоски не матерись,

Сегодня ты без спирта пьян:

На материк, на материк

Ушел последний спецэтап.

Здесь невеселые дела,

Здесь горы дышат горячо,

И память давняя легла

Мне синей тушью на плечо.

Не для меня цветут сады,

Не для меня Днепр разлился.

Девчонка с черными бровями —

Она растет не для меня.

Опять зима, опять пурга

Метет, метелями звеня.

Сойти с ума, уйти в бега —

Теперь уж поздно для меня.

ЖИГАНКА

Я на свет родилася ребенком,

Десять лет я девчонкою была,

А когда миновало семнадцать,

Я ругалась, курила и пила.

Вспомню прошлое лето былое,

Когда честной девчонкой была.

Вспомню имя того хулигана,

Кому первому честь отдала.

Хулиганы все носят фуражки,

На фуражках у них ремешки.

Они носят пальто нараспашку,

А в карманах стальные ножи.

Я, жиганка, фасон не теряю,

Юбку-клеш по колено ношу.

С хулиганами часто бываю,

Хулиганов я очень люблю.

Как не вижу — по ним я скучаю,

Как увижу — боюсь подойти

Потому, что они хулиганы

И имеют стальные ножи.

А теперь я с вором, с хулиганом,

Куда хочешь, туда и пойди.

Заработаю денег задаром,

С хулиганами вместе пропью.

По ступенькам все ниже и ниже,

По ступенькам я низко сошла…

А родные по дочке скучают,

Вспоминают родное дитя.

Не ругайте меня, не браните —

Не любить я его не могла.

Как сумела, его полюбила,

Ему первому честь отдала.

ЧЕРНЫЙ ВОРОН

Окрестись, маманя, маленьким кресточком,

Помогают нам великие кресты.

Может, сына твоего, а может, дочку

Отобьют тогда Кремлевские часы.

А ну-ка, парень, подыми повыше ворот,

Подыми повыше ворот и держись.

Черный ворон, черный ворон, черный ворон

Переехал мою маленькую жизнь.

На глаза надвинутая кепка,

Рельсов убегающих пунктир.

Нам попутчиком с тобой на этой ветке

Будет только лишь строгий конвоир.

А ну-ка, парень, подыми повыше ворот,

Подыми повыше ворот и держись.

Ой, черный ворон, черный ворон, черный ворон

Переехал мою маленькую жизнь.

А если встретится красавица молодка,

Если вспомнишь отчий дом, родную мать,

Подыми повыше ворот и тихонько

Начинай ты эту песню напевать.

А ну-ка, парень, подыми повыше ворот,

Подыми повыше ворот и держись.

Ой, черный ворон, черный ворон, черный ворон

Переехал мою маленькую жизнь.

НЕ ЗАБУДУ

Окончен процесс, и нас выводили,

Ты что-то хотела мне взглядом сказать.

Взволновано губы мне что-то шептали,

Но сердце мое не могло отгадать.

Друзей осудили на разные сроки —

Лишили свободы на десять и пять,

А меня посчитали для жизни опасным

И вынесли приговор — меня расстрелять.

А друг мой Никола рыдал, как ребенок,

Ему было жалко бедняжку меня.

Я горько рыдаю, я горько страдаю —

Никто не воротит свободы назад.

И вот я сижу, дожидаюсь расстрела,

И думаю думу одну только я —

Увидеть старушку-мать свою перед смертью

И девушку ту, что меня полюбила.

Помню, помню, помню я,

Как меня мать любила.

И не раз, и не два

Она мне так говорила:

«Не ходи на тот конец,

Не водись с ворами!

Рыжих не воруй колец —

Скуют кандалами!

Сбреют длинный волос твой,

Аж по самой шее!

Поведет тебя конвой

По матушке Расее!

Будут все тогда смеяться,

Над тобою хохотать,

Сердце кровью обливаться,

И на нарах будешь спать!

Выдадут тебе халат,

Сумку с сухарями,

И зальешься ты тогда

Горячими слезами».

Я не крал, не воровал,

Я любил свободу!

Слишком много правды знал

И сказал народу:

«Не забуду мать родную

И отца-духарика.

Целый день по нем тоскую,

Не дождусь сухарика».

А дождешься передачки —

За три дня ее сжуешь,

Слюну проглотив, заплачешь

И поновой запоешь:

«Помню, помню, помню я,

Как меня мать любила.

И не раз, и не два

Она мне так говорила:

«Не ходи на тот конец,

Не водись с ворами!

Рыжих не воруй колец —

Скуют кандалами»!

Не забуду мать родную

И Серегу-пахана!

Целый день по нем тоскую.

Предо мной стоит стена!

Эту стенку мне не скушать,

Сквозь нее не убежать.

Надо было мать мне слушать

И с ворами не гулять!

Выдадут тебе халат,

Сумку с сухарями,

И зальешься ты тогда

Горячими слезами!

Помню, помню, помню я,

Как меня мать родила

И не раз, и не два

Она мне так говорила…