Благословенная любовь - [40]

Она села в кожаное кресло, стоявшее у широкого окна, и подумала, что все-таки странно, что в этом доме нет ни одной вещи, принадлежащей Ли Энн. Потом вспомнила, что Ли Энн еще ни разу здесь не была.

Как только они поженились, Брэнд решил, что комната Дэйва должна воплощать все мечты мальчика его возраста, и купил то, что могло когда-нибудь понадобиться его сыну. Брэнд покупал с запасом на долгие годы вперед, не пропустив ни одной детали.

То есть он заранее знал, что дочь никогда не будет жить здесь или хотя бы приезжать в гости, иначе оборудовал бы для нее комнату. Что же произошло, что отдалило их друг от друга? Сердце Дэни стремилось к Брэнду, ей хотелось понять его, чтобы прогнать ту грусть, которую он носил глубоко в сердце. Для нее не имело значения, что Ли Энн не была ее дочерью. Она все равно полюбит ее и постарается исправить то, что случилось, то, из-за чего ее муж так отдалился от своего ребенка.

Дэни поднялась, прошла через холл и подошла к двери комнаты, в которой редко кто спал и которую миссис Блэр предназначила для Фила и Мэрил. Спали ли они вместе? Дэни этого не знала. Чтобы не суетиться, когда приедут гости, она попросила миссис Блэр отнести чистое белье в соседнюю спальню, на тот случай если Мэрил захочет спать отдельно.

Наконец все было готово к приему гостей. Посмотрев на часы, Дэни поспешила наверх, чтобы привести в порядок прическу и обновить макияж. Она хотела показать Мэрил, что достойна любви Брэнда, что она уже не та наивная девчонка, которую Брэнд притащил домой, словно брошенного щенка, которого жаль оставлять на улице.

— Ты так потрясающе выглядишь, что мне хочется тебя съесть. — Брэнд, наклонившись, ласково покусывал мочку ее уха. — Эти серьги великолепно гармонируют с твоим джемпером. — Он с удовольствием разглядывал свою жену.

— Ты тоже потрясающе выглядишь. Мы достаточно хорошо одеты для встречи гостей? — тревожно посмотрела на него Дэни.

— Мы у себя дома. Если бы мы решили облачиться в джинсы и свитеры, я бы все равно сказал, что мы отлично выглядим. И я бы так и сделал, если бы не обратил внимания на плоды твоих утренних стараний. Знаешь, ты первая женщина, которая заставила меня нарядиться ради собственной дочери, а ведь мне было бы гораздо удобнее в старых кроссовках и рваном спортивном костюме. — Брэнд привлек Дэни к себе.

— Брэнд, ты не сердишься на меня, — спросила она, — за то, что я согласилась принять Ли Энн?

— Нет, дорогая, я не сержусь. Но я чертовски зол на Мэрил! Как она все здорово рассчитала: позвонила тебе, зная, что меня нет рядом и я не смогу ей отказать!

— Тебе не нравится Ли Энн? — Взглянув на суровое лицо Брэнда, Дэни прильнула к нему, обняв за шею.

Брэнд сел в большое кожаное кресло и посадил жену к себе на колени.

— Ли Энн ненавидит меня. Впрочем, сказать, что она меня ненавидит — значит ничего не сказать. Моя мать и мать Мэрил с пеленок внушали ей, что я злодей.

— Не понимаю, как ты мог позволить кому-то настроить своего ребенка против тебя? — Увидев, как его лицо исказилось от боли, она пожалела, что начала этот разговор. Она нежно погладила его по гладкой щеке.

— Я не знаю, — беспомощно пожал плечами Брэнд и надолго замолчал, теребя ее локон и пытаясь найти ответ на нелегкий вопрос.

Когда ему показалось, что он нашел ответ, Брэнд посмотрел ей в глаза и, прочистив горло, произнес:

— Когда ты бросила меня, я очень изменился. Разумеется, матери это не понравилось. Я уверял всех, что хочу играть в профессиональный футбол, но на самом деле не собирался посвящать ему всю свою жизнь. Я думал, что поиграю в колледже, а потом поступлю в юридический институт и займу свое место в фирме, как ожидали этого мои родители.

— Что заставило тебя поступить по-другому? Я давно хотела задать тебе этот вопрос, узнав из газет, что ты подписал контракт с «Марлинами».

Брэнд и сам удивлялся, что спокойно рассказывает Дэни подробности своей жизни, о которых не знает ни один человек, распахивает перед ней душу и делится переживаниями, которые он давно похоронил в самом дальнем уголке своей памяти. Дэни стала его другом, которому он мог доверять. Брэнд сильнее прижал ее к себе и опять откашлялся.

— Мои родители любыми способами давали мне понять, что им наплевать на мои желания. Поэтому моя мать и наговорила тебе кучу гадостей. Я все эти годы не мог смириться с тем, что они фактически выгнали тебя из дома. Когда я учился на первом курсе колледжа, меня зачислили в состав национальной сборной, и я послал к черту родителей со всеми их планами, касающимися моего будущего. Мать пришла в ужас. Отец тоже не одобрял моего поведения, но в отличие от матери редко заводил об этом разговор.

На следующий год, пройдя специальный отбор, я позвонил домой. «Марлины» брали меня в основной состав. Я хотел, чтобы мои родители порадовались за меня, гордились моим выбором, который я сделал сам. Или, может быть, мне, наоборот, хотелось разозлить их? Я не знаю. Мать, узнав об этом, рассвирепела, и они с отцом, не теряя времени, отправились в Атланту, чтобы отговорить меня от подписания контракта.

Был туман, дорога была мокрая. Отец столкнулся с прицепом на старом шоссе между Карендоном и Атлантой. Он умер на месте. — Брэнд замолчал и еще крепче прижал к себе Дэни, надеясь, что исходящее от нее тепло рассеет боль невосполнимой утраты, которая мучила его столько лет. — Мама отделалась несколькими синяками. Я винил себя в гибели отца, и мне было стыдно до такой степени, что я уже почти решил бросить футбол, но тут появился дядя Джимми и уговорил не бросать дело, которому я хотел посвятить всю свою жизнь.