Благодать - [5]
– Какой такой Рай… Рай… зен?! – побагровел страдающий антисемитизмом начальник. – У нас что: они ещё остались?! Я же сказал, чтобы ни одного Михельсона, ни одного Фрейнберга с Грандером!.. А тут ещё какой-то Рай… Рай-зен окопался!.. Притаился, гад!
Чуть не уволил ни в чём не повинного товарища Разина! Только на вторые сутки и смогли до него докричаться, втолковать ему, что никакой он не Райзен, а наш, свой, советский… в смысле, русский… Впрочем, как и Михельсон, и Фрейнберг с Грандером, и все их сыновья, и внуки, которые на Завод ещё мальчишками пришли, ещё до армии, продолжили славные трудовые династии: двадцать лет в общагах в обнимку с отечественными тараканами, в родных сердцу коммуналках с родными же мышами и крысами. В них, надо полагать, и помрут, как и все мы. Какие из них заговорщики против Святой Руси? Свои они, сво-и, наши, евреи «русского розлива», для Вас совершенно не опасные… Ну чего же Вы так трясётесь-то, ну нельзя же так себя взвинчивать-то, ей-Богу! Тс-с, щас валерьяночки накапем, агу, агу…
Хотели водой отливать бедолагу, да хватил его удар. Вот как бывает-то. Ослышался слегка обладающий хоть какой-то властью человек, и вот уже полетели головы. Чего уж после этого удивляться, что из-за национальных расхождений люди способны миллион-другой своих соплеменников на плахе положить?..
Но больше всего пострадал в этой этнической параноидальной неразберихе, которой Иван Ильич так и не смог дать более определённого названия, слесарь Новиков, который имел внешность настоящего сына гор, тем более что носил бороду, так как не мог бриться каждый день из-за крайне чувствительной кожи лица. Когда началась первая война на Кавказе, и последовали первые теракты, Новикова на каждом шагу стала останавливать милиция для проверки документов. Он даже начал брить бороду, но это не помогло, а ещё больше «обнажило» его огненный взгляд настоящего джигита, который он унаследовал от прабабушки-молдаванки, матери деда по линии отца. В конце концов он начал дерзить стражам правопорядка, что, мол, террористы могут иметь и славянскую внешность, за что его несколько раз даже забирали в кутузку.
– Новиков, а Новиков, давай мы сделаем тебе транспарант «Я – Новиков!», и ты будешь его всегда над головой носить, чтобы тебя милиция больше не беспокоила. Ха-ха-ха! – давились смехом заводские остряки.
– Сволочи! У меня же просто прабабушка по линии отца матери… то есть по линии матери отца… тьфу ты!.. была молдаванкой, а это было в прошлом веке. Ну кто же мог знать, что такое бл…во начнётся? – страдал Новиков, с ненавистью разглядывая себя в зеркало. – Вот правильно американцы истребили всех индейцев при завоевании Нового Света и горя теперь не знают, а мы с этими чурками валандаемся столько веков.
Такие вот начались непонимания между людьми у подножия Вавилонской башни, какую всегда представляла собой Россия. Все её народы за несколько столетий переплелись между собой настолько тесно, что стали представлять собой единое неделимое целое, так что она, как детская пирамидка не сразу и развалилась, даже когда из неё резко выдернули внутренний стержень. Но непонимание стало резать скальпелем этот живой организм на части без обезболивания. Где-то это непонимание выражалось анекдотами и спорами о том, какая нация больше всего имеет прав на существование, а где-то – искренней ненавистью и мордобоем, и всё это напоминало затяжную болезнь с последующими осложнениями, какие бывают после хирургического иссечения кусков единой живой материи. Кто-то во всех своих бедах винил евреев, кто-то – таджиков или американцев, а были и такие, кто сильно обижался на древних славян и поминал нехорошим словом самих римлян. Говорить о дружбе и взаимопонимании народов стало немодно и даже где-то глупо.
А может, и не было никакой дружбы народов? Может, всё это было самым обычным лицемерием, когда советские граждане напряжённо слушали сводки о положении дел на Кубе, распевали какую-то глупость типа «Иордания – наша сестра», а в жизни грызлись со своими соседями по переполненным коммуналкам, лаялись с родными сёстрами из-за дележа старой швейной машинки, годами не разговаривали с родными братьями из-за очереди на покупку мотоцикла? Потому-то страна так легко и распалась.
Но кто там знает, какой народ лучше или хуже, и что вообще такое это самое «лучше» и «хуже» в условиях, когда всё продаётся и покупается? Что за сорт людей вообще берёт на себя право сортировать народы по качеству? Это в русских анекдотах чукчи – глупые объекты насмешек. А вот Семён Дежнёв так и не смог подчинить их воинственные и сильные племена России. Они оказались умным и смелым противником. Может быть, именно поэтому нам теперь и приятно слушать, как чукча говорит по телефону: «Телефона-телефона, цукца кусять хоцет». Но, как говорил гоголевский персонаж: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!».
Поначалу Иван Ильич посмеивался над анекдотами и идеями о мировом заговоре сионистов, а потом заметил в себе временами накатывающую непонятно откуда ненависть непонятно к кому, которая сменялась чувством преследования со стороны опять же непонятно кого. И вот эти ненависть и страх не позволяли ему понять, что же на самом деле с ним происходит. Это напоминало ему анекдот про то, почему так ненавидят друг друга рыжие и чёрные муравьи: людям-то это без разницы, а муравьи бьются насмерть. Ему иногда казалось, что кто-то тоже может наблюдать за таким муравьиным поведением людей из космоса, и недоумевать, чего это людям так неймётся, так как всё же он тогда ещё прекрасно понимал, что это – блажь и глупость. Более того, сыновья его жили за границей, и он знал, что в Европе русских считают азиатами, а в Азии – европейцами; что иностранцы вообще всех россиян – и татар, и чувашей, и удмуртов, и многих других – считают русскими, так как не различают всех этих «антропологических тонкостев». Да что там иностранцы – самим россиянам до недавнего времени тоже казалось, что Кавказ населяют только грузины! Многие и не задумывались даже, кто там чеченец, кто – ингуш, и чем они друг от друга отличаются… А Кавказ взял, да и превратился в огромную незаживающую рану на много-много лет: маленький, но очень гордый народ потребовал к себе уважения. А то, ишь, не уважили: свободы дали, да мало, денег тоже вроде как дали, но тоже мало – едва на оружие против российских войск хватило! Тех не приголубили, этих не добили. На какой бывший братский народ теперь не глянешь, а все обижены на русских: то не додали, это не учли, там не доглядели, сям не досмотрели. Не уважили, короче говоря, по очень многим пунктам! Русские же на положении старшего брата всей этой бесчисленной мелюзги не имеют права ни на кого обижаться, сразу одёргивающие взгляды: «Да как же вам не стыдно осуждать братьев наших меньш… тьфу ты!.. в смысле, братские наши народы? Да как вы смеете не любить их средневековые обычаи под своими окнами?! Что это за национализм вы тут разводите! Братские народы не уважашь, падла, да?!».
Произведение посвящено теме забастовок на российских предприятиях в постсоветские годы. Чтобы убедить строптивых граждан в необходимости перетерпеть все те невзгоды, которых посыпались на их головы в связи с внедрением «великих реформ», какие только риторические приёмы не использовались.
«Порою нужен сбой в системе, и шаг на ощупь в темноте. А иногда – побыть не с теми, чтоб, наконец, понять, кто – те.» Источник: Антонина Тодорова «Пусть было так»Книга издается в авторской редакции.
Существует несколько тысяч самых разных фобий. Чему только люди не умудрились приписать угрозу: острым предметам, тупым ножам, чёрным кошкам, белым воронам, красивым женщинам, просто женщинам, вообще всему женскому, цветам и растениям. Ах, от них же аллергия! Модная нынче болезнь. У некоторых эта аллергия буквально на всё, включая самого себя. Навязчивый страх, неподдающийся объяснению, заставляет находить опасность буквально во всех стихиях: от воздуха и огня до металла и дерева.Падение одного дерева может повлечь за собой события, которые до этого мало кто додумался бы прогнозировать.
Унылая обыденная жизнь рядовых граждан периодически получает некое оживление в виде предвыборной лихорадки, когда политическая агитация и пропаганда прёт, что называется, «из каждого утюга». Замордованному бытом и борьбой за выживание обывателю льстит, что он якобы участвует в управлении страной, выбирая власть, тогда как он не способен повлиять даже на свою собственную жизнь. Миром же правят те, кто вряд ли доверит выбирать себя кому бы то ни было, но люди под воздействием искусных технологий СМИ продолжают верить, что они имеют возможность «выбрать себе ту власть, которую заслуживают».
О бандитах «лихих-девяностых», но без традиционных крутизны и понтов. Здесь нет «реальных пацанов, у которых всё конкретно», а есть не нашедшие применения своим силам и умениям мальчики на руинах экономики и морали некогда мощной державы. Эти вчерашние пионеры и комсомольцы, «отличники по боевой и политической» были воспитаны для жизни в одной стране, а жить им пришлось в совершенно другой. Бандитизм показан не в крупном городе, а в маленьком посёлке, который даже не отмечен на карте России, где все друг друга знают.
Коровой могут обругать и неуклюжего человека, и чрезмерно терпеливую женщину с большими, «воловьими» глазами. В России корова является непременным атрибутом деревни, а в городе её можно увидеть только разве в специальной цирковой программе. В то же время у некоторых народов корове посвящены целые культы, а самая большая сура Корана названа её именем. Корова даёт человеку так много, что нет смысла перечислять, но рассказы данного сборника всё-таки посвящены людям. Людям, которые в определённых жизненных ситуациях чувствуют себя так же неуютно, как корова в городе, или, как ещё говорят, столь же неловко и неустойчиво «как корова на льду».
«Надо жить дольше. И чаще,» – сказал один мудрый человек.Трудно спорить. Вопрос в другом: как?!И создатель вроде бы от души озаботился: ресурсы органов и систем, говорят, на века пользования замыслены…Чего же тогда чахнем скоропостижно?!«Здоровое, светлое будущее не за горами», – жизнеутверждает официальная медицина.«Не добраться нам с вами до тех гор, на полпути поляжем», – остужают нетрадиционщики. «Стратегия у вас, – говорят, – не та».Извечный спор, потому как на кону власть, шальные деньги, карьеры, амбиции…И мы, хило-подопытные, сбоку.По сему видать, неофициальная медицина, как супротивница, по определению несёт в себе остроту сюжета.Сексотерапия, нейро-лингвистическое программирование (гипноз), осознанный сон, регенерация стволовыми клетками и т.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.