Благие дела - [52]

Поколебавшись, он кивнул — ей не пришлось ничего объяснять. Они пошли дальше, в обнимку, плечо к плечу, бедро к бедру. На пересечении Хегдехаугсвейен с Парквейен они расстались — так захотела Карианна, а еще она захотела на прощанье недолгий поцелуй, который действительно оказался очень недолгим, потому что она вырвалась от Даниэла: это уже опасно, посчитала она, это уже рискованно.

И чуть ли не бегом помчалась по направлению к Пилестредет.

Спасибо, не надо.

Она произносила эти слова тысячу раз, и они могли означать тысячу разных вещей.

Например, они могли значить: Премного благодарна, но у меня сегодня эти дела.

Или: Огромное спасибо, но я занята, я принадлежу другому мужчине.

Или: Спасибо, но ты мне не нравишься. (Это был как раз редкий случай, Карианна становилась все более сговорчивой по мере того, как делались короче осенние дни, и она все больше впадала в отчаяние из-за нехватки свежего воздуха и солнечного света, так что было очень мало мужчин, у которых бы она не подметила чего-то нужного для себя, позарез необходимого ей.)

Или: Спасибо, не надо, я не сплю с мужьями своих подруг. (Очевидно, Карианна все-таки, пусть даже не афишируя этого, намотала на ус историю с Рут, и, поскольку ее убеждения еще не подвергались серьезной проверке, она могла тешить себя иллюзией, что остается в некотором роде порядочным человеком.)

Или: Я считаю тебя опасным и боюсь рисковать. (Это не была боязнь физической расправы. Тут Карианна была уверена в своих силах, она знала, что сумеет не допустить ничего подобного. Она усматривала опасность в их глазах, в которых светился страх, а этот страх мог проявиться в самых разных формах: в нытье и распускании рук, в отказе, в пренебрежении или в прямом насилии. Как бы то ни было, любой из этих вариантов вызывал у нее отвращение.)

Или: Спасибо, не надо, я слишком ценю тебя как друга, чтобы желать каких-то перемен в наших отношениях.

Или: Как ни странно, я сегодня в таком настроении, что с Удовольствием ограничусь крепким объятием и, может быть, еще поцелуем на закуску.

И хотя каждое из этих «нет» имело свои особенности — так же, впрочем, как и каждое «да», — Карианна отдавала себе отчет в том, что сегодня она совершила нечто из ряда вон выходящее, на что никогда не решалась прежде.

Это ее радовало и одновременно пугало, она шла по снежной слякоти, как по облакам; при мысли, что он должен позвонить ей, Карианну забила дрожь. Напротив Бишлетского бассейна она вдруг поняла, что чуть ли не готова умереть. У нее была необычайная легкость в голове и в руках. Она была уверена, что стоит ей захотеть, и она полетит.

Она взбежала по лестнице, тихонько засмеялась в передней и, сорвав с себя верхнюю одежду, на цыпочках пробралась в туалет. Еще не перевалило за полночь, так что можно было не бояться разбудить Рут, но Карианне не хотелось сейчас ни с кем общаться; она сходила в уборную, умылась, почистила зубы, посмотрела на свое отражение в зеркале. Небольшое треугольное личико: крупный рот, крупные зубы, глаза не самой яркой голубизны, волосы средней каштановости. Неужели кто-нибудь в состоянии пробиться взглядом через все это — и разглядеть ее?!

Она прокралась в свою комнатку, залезла под одеяло и долго лежала неподвижно, устремив горящий взор в темноту. Она вся пылала. Ей хотелось смеяться. Она сунула руку между ногами, но не стала ничего делать, не желая нарушать очарование грез привычным и скучным ублажением самой себя.

Он вовсе не красавец! Довольная своим открытием, Карианна лежала и думала о том, какой Даниэл чудесный и замечательный. Она ласково улыбалась во тьме. Будь ее воля, она бы запела. Будь ее воля, она бы станцевала для него. Будь ее воля, она бы одарила его цветами.

Он позвонил уже в понедельник. И хотя она была натянута как струна и вздрагивала от каждого телефонного звонка, его голос застал Карианну врасплох: она напрочь забыла, как он звучит, и, к своему стыду, не могла вспомнить лицо Даниэла.

— В «Колизее» сейчас идет один фильм, который мне хотелось бы посмотреть, — послышалось в трубке. Называется «Стена», ты еще не видела?

— Нет, — радостно откликнулась Карианна. — Только сегодня у меня вечером тренировка, ты свободен завтра?

Он был свободен. Карианна положила трубку, словно это было что-то бьющееся, вроде яйца, и, пританцовывая, подскочила к Рагнвалду. Она чмокнула этого увальня с козлиной бородкой в макушку, посмотрела, как он подпрыгнул, точно от змеиного укуса, потом такой же танцующей походкой вернулась к себе в закуток, чтобы снова засесть за кропотливейшее дело, от которого ее оторвал телефон, — за карту Уллерншоссе. Но чем бы теперь ни были заняты Карианнины руки и голова, это не играло роли.

Она все равно не могла целиком отдаться работе.

Фильм был жуткий: когда по экрану начинали ползти змеи и какие-то свастики, Карианна зарывалась лицом в плечо Даниэла. Время от времени она вскидывала на него взгляд и обнаружила, что Даниэл тоже иногда закрывает глаза.

Из кинотеатра они вышли тихие, пришибленные.

— Ну и ну, — сказала она наконец, поеживаясь, — кошмар!

Даниэл кивнул, он не пытался выставить ее маленькой и изобразить из себя взрослого, которого такие вещи не колышут.