Благая весть, которую мы почти забыли - [72]

Я хочу сказать, что мы в первую очередь должны быть христоцентричны, то есть сосредоточены на кресте Христовом. Христос — это наша идентичность, наша любовь, наша надежда. И именно потому, что у нас такая идентичность, любовь и надежда, мы молимся, проповедуем Евангелие, занимаемся миссионерским трудом. Но миссия — это не основание. Основание — Христос, именно Он определяет миссию и начинает ее. Как сказал Джон Пайпер, «миссия — это не конечная цель церкви. Конечная цель — это поклонение». Миссионерская настроенность не может быть твердой основой для единства. Во первых, потому, что точно определить это понятие весьма затруднительно. Во вторых, потому, что источник христианской идентичности, любви и надежды — это не наши дела во имя Иисуса, хотя, конечно, и они должны иметь место. Этот источник — в деле Бога, которое Он уже совершил для нас в Христе. Об этом всегда нужно отчетливо говорить, именно этому радоваться, а не просто иметь в виду.

И здесь я возвращаюсь к главному вопросу. Нам отчаянно нужны христиане, и пасторы, и миссионеры, и церкви, и деноминации, и движения, и институты, которые являются богословскими в своем основании. Доктрины не должны вычеркиваться из ассортиментного перечня христианской жизни, их надо достать с церковного чердака и вытереть с них пыль. Мы все должны быть богословами, потому что, если мы называем себя христианами, значит, мы принимаем весть о том, кто такой Иисус и какую победу Он одержал ради нас. Это и есть богословие.

Итак, убеждения? Да! Снобизм? Нет!

Пожалуйста, не пропустите эту последнюю часть, особенно если вам понравилась первая. Потому что, если не проявлять бдительность, очень легко можно превратиться в христианина-сноба.

Откуда берется этот христианский снобизм и высокомерие? Назову несколько источников. Для начала это отношение. Это такая особая манера поведения: ты считаешь себя кальвинистом, принимаешь крещение детей и учение о безошибочности Писания (кстати, я все это тоже принимаю) и ходишь в этих убеждениях как в доспехах или размахиваешь ими как мечом, хотя на самом деле они предназначены для того, чтобы ты мог излучать любовь к Христу и Евангелию. Я признаю, что богословские различия существуют, и существуют к нашему благу, но если цветы этих различий не расцветают, питаясь соком евангельского корня, им даже не стоит выпускать бутоны.

Второй признак высокомерных христиан — это их недоступность. Некоторые богословствующие типы на поверку оказываются непростыми для общения людьми. Они умны, имеют свое мнение, обладают хорошим аналитическим мышлением. При этом они все вокруг воспринимают крайне критично. С высокомерными христианами трудно быть рядом. Они пугают, а не привлекают; рычат, а не принимают. Они слишком охотно делятся своим мнением обо всем на свете, но совершенно неспособны вычеркнуть какую=нибудь доктрину из категории «абсолютно необходимая».

Если богословские убеждения приводят к снобизму, то проблема заключается не в том, что мы слишком серьезно относимся к правильному богословию, а в том, что мы не ценим другие такие же важные вещи. Из-за этого мы высокомерно и пренебрежительно относимся к молящемуся, приносящему плод, доброму и благочестивому пастору с арминианскими убеждениями. Конечно, я могу считать, что он молится, приносит плод, что он добрый и благочестивый вопреки своей вере в свободную волю, но при этому я буду от всего сердца благодарен Богу за его молитвы, плоды, доброту и благочестие. Для некоторых христиан главное — евангелизация, все остальное кажется им несущественным. Другие оценивают собратьевхристиан по тому, как они борются за социальную справедливость, но немало и тех, кто пользуется богословским критерием. Если богословие кажется правильным, отсутствие миссионерского видения, молитвы и сострадания не имеет большого значения. Но если вдруг несколько богословских кусочков вставляются в пазл неправильно, мы говорим «прощай», расставаясь с Гименеем и Филетом без сожаления (1 Тим. 1:19–20; 2 Тим. 2:16–18).

Найти баланс непросто. Но давайте изо всех сил стараться быть мудрыми. Может быть, не стоит всякий раз спорить с друзьями и родственниками из-за их ошибочных богословских взглядов и выискивать теологические неточности в песнях? Надо научиться отличать заплутавших овец от лжеучителей. Надо уметь различать, когда человек неправильно формулирует учение изза своей неосведомленности, а когда из-за отказа от истины. Мы должны любить Писание и стремиться быть ему верными, но при этом добавлять ему привлекательности, которая подсластит и без того медоподобные капли Слова Божьего. Давайте будем похожи на покрытый шоколадом изюм, с приятной оболочкой и полезной внутренностью, а не на чупа-чупс с начинкой, добраться до которой можно только с риском сломать зуб.

Наше богословие как сердце: оно пульсирует, а кровь доктрины течет по всему духовному телу, давая нам способность больше молиться, совершать больше добрых дел, больше любить Библию, погибающих людей и окружающий мир. У нас будут убеждения, но не будет снобизма. Как в Гейдельбергском катехизисе. Как у Иисуса.