Он улыбнулся, медленно и лениво, и его улыбка пронзила ее насквозь. Джиан вцепилась обеими руками в скамейку и прерывисто вздохнула.
— Ты думала обо мне? — прошептал он. — Ты думала о том, что мы делали друг для друга, когда делала кое-что для себя в моей постели?
Джиан замотала головой.
Джейкоб лукаво улыбнулся, придвинулся ближе, и его тело коснулось ее тела. Губы Джейка скользнули по уголку ее рта. Затем он прикусил нижнюю губу Джиан, причем не очень осторожно.
— Ты когда-нибудь думаешь обо мне? О том, чем мы занимались?
— А ты?
— Да, — ответил Джейк и лизнул след от укуса.
Джиан прижала ладонь к его щеке, прильнула к его губам и отдалась во власть Джейка. Он целовал ее как человек, который знает, что такое боль и утраты. Как человек, который голодал долгие годы и теперь пытается не спешить, но не может.
Джиан обхватила ладонями лицо Джейка и наслаждалась его сладостью, его вкусом. Предоставила ему право сделать все, что он захочет, взять все, что он пожелает, и к черту завтрашний день. Он притянул ее к себе.
Джейк резко вдохнул. Его длинные пальцы заскользили по ногам Джиан, ниже, ниже. Он легко поднял ее и посадил на скамью. Теперь его руки легли на ее бедра. Он приподнял юбку, раздвинул ноги и притянул Джиан к себе. Все это время его губы не отрывались от губ Джиан.
— Я думала о тебе, — призналась она. — И фантазировала… Джейкоб…
— Что? — спросил он хрипло.
— Я устала фантазировать.
Джейк мог двигаться быстро, когда хотел. Джиан тоже. Он расстегнул пояс, молнию и едва успел немного спустить брюки, а Джиан уже крепко обвила руками его шею, а ногами поясницу и нашла путь к цели.
Он вздохнул, оборвал поцелуй и замер, словно не мог поверить в происходящее. Однако это было на самом деле. Джейк наполнил ее, и она не собиралась его отпускать. Они долго смотрели друг на друга, потом Джиан скрестила щиколотки у него за спиной, вцепилась в его плечи и начала движение.
Синие, как сапфиры, глаза Джейкоба закрылись, когда он с невыразимой грацией начал вторить ее ритму. Он опять прильнул к губам Джиан. Ее вздохи, его вздохи, звуки, порожденные вожделением… Она не заметила, как они оказались у выхода из кухни, как Джейк прижался к двери спиной… Или как она прижалась спиной к стене у лестничного пролета. Или как Джейкоб оказался под ней прямо на ступеньках, без рубашки, вцепившись в ее волосы. А Джиан продолжала двигаться, и каждая ласка была обещанием, и каждое обещание уносило ее ввысь.
— Еще не время, — прошептал он, когда Джиан склонилась над ним для поцелуя, полного желания, такого чистого и совершенного, что у него перехватило дыхание.
— Слишком поздно, — пробормотала она.
Слишком поздно для нее, ибо экстаз наступил.
Джейк ловил стоны наслаждения, вырывавшиеся из ее рта, и они подпитывали его, как ничто другое. Целых двенадцать лет! Он поднялся на колени, потом на ноги, держа Джиан на руках и находясь глубоко внутри ее. Так он дошел до верхней площадки лестницы и опять уложил женщину — осторожно, поверх себя.
Он хотел чувствовать ее руки у себя на груди, и она с удовольствием подчинилась. На его коже остались полосы от ее ногтей, а он пил дыхание Джиан, доводя наслаждение до боли. Она лизнула его грудь, потом укусила, торопя. Джейк запустил руки в ее волосы, приподнял ее голову и начал целовать Джиан с яростью, которая была хорошо знакома ей.
От этой женщины невозможно скрыть, каков он на самом деле и как он голоден, хотя от других Джейк без труда скрывал свой дикий нрав.
Ногти Джиан оставляли у него на плечах царапины, она брала его целиком, наслаждалась им, высоко подняв колени, упершись пятками в пол. Она была такой же дикой в любви, как и он. В этом было все дело.
— Иди со мной, — сказал Джейк прерывающимся голосом.
— Заставь меня.
Он всегда принимал вызов.
Он заставил ее кричать, прежде чем наступила развязка. Он уложил Джиан на спину и заставил дрожать, и кусаться, и умолять. Он заставил ее забыться. И забылся вместе с ней.
Джиан так и не поняла, как они добрались до постели. Она помнила верхнюю площадку лестницы, безумие чистой страсти, экстаз, развязку. Она помнила, как обессилела, как сильные руки подняли ее. И поцелуй, такой искренний, полный обожания, что ее глаза наполнились слезами, и ей пришлось зажмуриться, чтобы Джейк не увидел ее слез.
Джиан молчала, боясь разрушить волшебство. Она не произнесла ни слова, когда он притянул ее к себе, только дрожащими губами поцеловала след от укуса на его груди и постаралась разгладить полосы, оставленные ее ногтями.
— Не надо, — прошептал Джейк, и в его голосе было такое глубокое извинение, что она задрожала под его весом. — Я хотел, чтобы ты оставила на мне следы. И ты знала об этом.
— Меня не надо было подталкивать, Джейкоб, — прошептала она в ответ. — Никогда не надо было.
Джиан прижалась к нему и крепко держала его, в то время как руки Джейка обняли ее с потрясающей силой. Он всегда старался держать ситуацию под контролем. И огорчался в тех редких случаях, когда терял контроль.
— Ты опять мне нужна, — взмолился он.
На сей раз — медленно и нежно, чтобы загладить безумие, которое охватило их раньше. Шепот без слов, легкие как пух прикосновения. Длительные медленные ласки. Они осторожно сохраняли, успокаивали то, что прежде их разрушало.
