Битая карта абвера - [40]
Николай Антонович откинулся на спинку стула. Как поступить в сложившейся ситуации? Проще всего взять связника н через него попытаться найти ответы на возникшие вопросы. Однако он понимал, что допускать поспешность нельзя. Следует подождать Шумского. Долгожданный звонок телефона резко прозвучал в тишине кабинета.
— Всё в порядке, — услышал он спокойный голос Шумского.
— Жду вас.
Шумский сказал, что Фурман передает привет, поздравляет с успешным началом операции, им, Шумским, довольны в абверштелле. Посланец «Ориона» предупредил, что теперь он будет постоянным связником, если, конечно, с ним ничего не случится при переходе линии фронта. Сегодня же он должен вернуться назад и доложить о встрече на вокзале.
— И всё?
— Всё.
— Странно, — в раздумье произнес Петров.
— Очень странно. И все же я почему-то уверен, что направлением ко мне связника я обязан Коршуну.
— Может быть... Может быть.
Оставшись один, Николай Антонович задумался. Очень странно ведут себя в «Орионе» и абверштелле танковой армии. Но почему долго молчат Рязанов и Сизов?
В кабинет вошел Кузьменко и вопросительно посмотрел на начальника.
— Пока ничего, — сказал Петров. — Молчат.
Состояние начальника было понятно Кузьменко, он сел в ожидании новостей. Время тянулось томительно медленно. Наконец раздался звонок.
— Сизов? Откуда звонишь?
— Мы с подопечным у Горелова, — последовал ответ Сизова. — Он ищет Пилипенко.
— Что, что? Повтори! — воскликнул Петров.
— Ищет Пилипенко.
Ничего себе! — промелькнуло в голове Николая Антоновича.
— Я выезжаю к вам.
Около землянки, которую занимал особый отдел дивизии, его ждал Сизов. Он доложил, что связник, отойдя от вокзала, начал оглядываться. Потом подошел к одному красноармейцу и что-то спросил. Но тот, видимо, не смог ответить на его вопрос.
— Только он отошел от бойца, я к тому. Представился, а он и говорит, что парень ищет особый отдел. Подумал, что делать? Вам звонить, посоветоваться? Неоткуда, да и его потерять боюсь. Смотрю, а он уже к другому бойцу направился. Тут я и решился. Подошел и спрашиваю, кого он ищет. А он говорит, нужно в особый отдел. Вот я и привел его к Василию Александровичу.
Петров посмотрел на Горелова.
— Дальше разрешите мне, — попросил Горелов. — Парень сказал, что он с той стороны. Выполняет задание Пилипенко, ему надо срочно связаться с ним. Назвался Сорокой.
В землянке тускло горел каганец. На скамейке сидел Сорока, закрыв глаза. Казалось, он спал. Сизов громко кашлянул, связник медленно поднялся.
— Мне передали, что вы хотели видеть товарища Пилипенко, — обратился к нему Петров.
— Да, Андрея Афанасьевича Пилипенко.
Николай Антонович хотел убедиться, что связником действительно является Сорока.
— Объясните, зачем он вам и кто вы?
— Я могу говорить об этом только с Андреем Афанасьевичем, — упрямо ответил тот.
— Перед вами начальник товарища Пилипенко, — сказал Сизов и тут же добавил: —Андрей Афанасьевич ранен. Он в госпитале.
Услыхав неприятное известие, Сорока как-то весь сник. Ведь если Пилипенко нет, кто докажет, что он действует по его заданию. Его состояние понял Николай Антонович и поспешил успокоить:
— Надеемся, что Андрей Афанасьевич скоро вернется. Но вы еще не ответили на мой вопрос.
Сорока рассказал, при каких обстоятельствах познакомился с Пилипенко. По его рекомендации дал согласие поступить в разведывательную школу «Орион». Этому предшествовал вызов к начальнику уездной полиции Дахневскому. Там с ним долго беседовал немецкий офицер. Потом Сороку направили в школу абвера. Недавно его вызвали прямо с занятий к начальнику школы гауптману Петцгольцу. Там был сам руководитель разведоргана «Орион» полковник Рокито. Он сказал, что намерен дать ему ответственное задание.
Дальнейшей подготовкой Сороки занялся зондерфюрер Линдермут. В его задание входило: перейти линию фронта, в назначенный час на вокзале встретиться с немецким разведчиком и передать ему привет от майора Фурмана. Сообщить, что им довольны и что теперь он, Сорока, будет его постоянным связным. После этого рассказал о встрече на вокзале, описал внешность немецкого разведчика.
— Я не смог связаться с вами до встречи с разведчиком. Был ограничен во времени, — сказал он. — На рассвете я перешел в подготовленное разведкой окно линию фронта и сегодня же должен вернуться.
— Василий... Простите, запамятовал отчество.
— Сидорович, — ответил Сорока, покраснев.
— Василий Сидорович... — начал Петров.
— Товарищ Пилипенко звал меня просто Василием.
Николай Антонович улыбнулся. Кивнул головой и спросил:
— Что вам рассказали о человеке, с которым вы встретились?
— Зондерфюрер говорил, что он верный человек. Но кто он — я не знаю. Там не положено об этом спрашивать. Линдермут предупредил, что этот человек сам меня узнает по приметам, назовет пароль. Я должен был сказать ответный и лишь после этого передать то, о чем рассказал вам. От меня потребовали, чтобы я внимательно рассмотрел его и по возвращении подробно описал внешность.
Проверяют, не подменили ли Шумского, подумал Петров.
— Вас одного направили? — спросил он.
— Да.
— Не заметили, что кто-то за вами следил?
— Нет.
— Вам объясняли, как вести себя, если попадете в контрразведку?
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.