Бирма: Земля и люди - [14]

Междугородный рейс

В долине пасется слон с колокольчиком под хоботом, чтобы не ушел далеко. У края дороги встал шакал, выпорхнула из кустов синяя птица майна. Рыжие, безобидные с виду холмики — термитники. Горе дому, где поселятся термиты. После брачного танца термиты сбрасывают слюдяные крылышки и черными крупными муравьями расползаются до целям: все — от мебели до телефонного шнура — будет съедено, источено, превращено в труху.

Изредка на придорожных, прогретых солнцем камнях встречаются змеи. В Бирме, если верить газетам, от их укусов ежегодно погибают сотни людей. Но змеи приносят и пользу: уничтожая грызунов, они спасают урожай, дают яд, исцеляющий многие недуги.

Вокруг мир, полный запахов и цветов. Хлебные и дынные деревья, олеандр, лиловое дерево пьинма, каштан, дуб, лиственница. А вот королевское дерево — тик, с малиновыми цветами. Но не цветами знаменито оно, а пенной древесиной. Издавна лучшие парусные суда, чайные клипера строили из тика. Да и сейчас тик не имеет соперников в судостроении: он прочен, не гниет в воде, его не точат термиты. Свежесрубленный тик тяжелее воды, а потому тонет. Деревья подпиливают, дают высохнуть на корню, а через год-два валят, связывают в плоты и сплавляют по рекам. В свое время англичане объявили тик британской собственностью и запретили бирманцам его рубить. Сейчас тиковые леса взяты под охрану государства. Ежегодно из Бирмы вывозится 150 тысяч кубометров ценной древесины. Тик — исполинское дерево, достигающее сорока метров высоты. Растет на склонах гор, куда машинам трудно добиваться, поэтому на лесозаготовках работают слоны. Умные животные тащат тяжелые бревна к лесопильням, грузят па баржи.

В Бирме шесть тысяч рабочих слонов. Но так как слоны живут в среднем семьдесят лет и в неволе не размножаются, эту «армию» приходится пополнять. Диких слонов отлавливают, стреляя в них ампулами со снотворным, или ловят с помощью прирученных самок.

Дрессировка слонов — ремесло древнее и тонкое. В Качинской национальной области есть даже «слоновые школы». Первые несколько дней разъяренное животное, привязанное канатами к кольям, врытым в землю, никого к себе не подпускает. Ему не дают ни еды, ни питья. Но постепенно один и тот же человек, обычно это девушка-дрессировщица, приносит слону еду. День за днем она ласково учит животное служить человеку. Поглаживание, ровный тон, терпение — и через неделю уже можно снимать «смирительные» веревки. Очень скоро слоны начинают понимать и выполнять несколько команд.

Щедра природа Шанских гор: гибкая пальма соседствует с могучей сосной. Но, отдавая должное гигантской агаве, мы радовались безвестному цветку, похожему на василек, и была как откровение полянка со скошенным сеном, почти как в Подмосковье.

На склонах гор раскинулись заботливо возделанные сады, ухоженные огороды. В быстрых ручьях женщины стирали белье, выколачивая его о камни и тут же распластывая на земле белые простыни и цветные лоунджи. Во дворах бегали упитанные лохматые шанские овчарки — не чета их облезлым собратьям в Рангуне: у каждой есть хозяин.

Хижины почти все на сваях, под полом — место для скота и амбар, где хранится зерно. В дом, как в храм, нельзя входить в обуви. Вот и стоят рядком у каждого порога шлепанцы. Убранство в домах — самое скромное: циновки, одеяла, посуда, ящичек для хранения бетеля. Но постепенно в быт, особенно в городах, входит современная мебель, холодильники, транзисторы.

Шанская крестьянка

Все на свете кончается, кончилось и наше «восхождение» в горы. Вот и Таунджи — бывшее владение шанского князя, «повелителя солнца».

На главной улице, как положено, выстроились муниципалитет, почта, магазины, рынок. В центре города пыльно, суетно. Зато в зеленых районах, на окраинах, где стоят виллы, колледжи, отель для туристов, легко дышится.

Чем запомнился Таунджи? Пожалуй, музеями: зоологическим с богатейшей коллекцией и краеведческим. Но главная примечательность города — госпиталь имени шанского князя Сао Сам Тхуна, сподвижника Аун Сана, убитого вместе с ним в июле 1947 года. Госпиталь — трехэтажное здание со стационаром, поликлиникой, хирургическим, стоматологическим и глазным отделениями — построен с помощью Советского Союза, его так и называют «русский».

Много лет жили и работали в Таунджи наши врачи. Работали в далеком горном крае, где сохранились еще кое-где первобытные или феодальные порядки. Тысячи операций сделали советские хирурги, вернув людям здоровье и красоту. Высоким профессионализмом, бескорыстием, самоотверженностью они очень скоро завоевали признательность местных жителей. Немало учеников и просто хороших друзей оставили советские врачи в Таунджи.

Нас пригласила в гости писательница Ми Ми Кхайн. Много лет она занимается проблемами положения женщин в Бирме, ее книги известны на родине и за рубежом. Хрупкая приветливая бирманка рассказывала: «Женщины в нашей стране издревле пользовались теми же правами, что и мужчины. Это начинается с детства, когда девочки играют в мальчишечьи игры; с шести лет, наравне со сверстниками, идут в школу и учатся, ни в чем не уступая своим ровесникам. Было время, когда в монастырях обучали грамоте только мальчиков. Девочки получали домашнее воспитание. Их учили хорошим манерам, умению вести хозяйство. Откладывали деньги, драгоценности, которые давали в приданое. Сейчас же ни для кого не секрет, что истинные драгоценности — это знания, профессия. Образованные женщины очень уважаемы. Если раньше частицу До прибавляли только к имени почтенной пожилой дамы, то теперь так обращаются и к образованной молодой девушке. Кстати, треть студентов Рангунского университета — девушки».