Биография вечного дня - [15]

Незнакомец спешит прочь не оглядываясь. Николай идет следом, по-прежнему соблюдая осторожность, хотя — он замечает — его товарищи уже не прячутся, открыто перебегают от калитки к калитке, а Елена даже машет ему рукой.

— В чем дело? — спрашивает он, дождавшись ее.

Она запыхалась, прядки волос прилипли к потному лбу.

— Ты слышал?

— Слышал.

— Кажется… — говорит Елена. — Кажется, это вовсе не Крачунов.

Ошеломленный, Николай едва не кричит от возмущения:

— Почему ты так считаешь?

— Крачунов ниже ростом.

— Тогда кто же этот, леший его возьми?

Она виновато пожимает плечами, как провинившаяся школьница, а тем временем к ним легким шагом приближается Виктор — он крался по другой стороне улицы, шагах в двадцати от Николая и Елены, в роли «арьергарда» на случай возможного отступления.

— Вы слышали? — спрашивает и Виктор; от волнения он картавит: — Вы сышаи?

Николай кивает и тут же дает указание, ясно сознавая, что сейчас исход операции зависит исключительно от него — ведь он командир группы.

— Преследование будем продолжать мы с Еленой!

— А я? — недоумевает Виктор.

— Ты возвращаешься к зданию Общественной безопасности! Ладно, не ерепенься, этот, что впереди нас, не Крачунов!

Виктор пятится, в его взгляде обида, недоверие.

— Не может быть! Бред какой-то! Нет, не может быть! — И раздраженно спрашивает: — А что мне там делать, у Общественной безопасности?

— Наблюдать, кто входит, кто выходит.

— Ну а если… Если настоящий Крачунов окажется там?

Николай рассчитывал на бо́льшую сообразительность и усердие в общем-то неглупого парня.

— Приказ знаешь? — выходит он из себя. — Знаешь! Вот и действуй, как велит приказ. Повисни у него на хвосте, а попытается улизнуть — огонь! Вопросы есть?

Виктор хлопает глазами; он и противится Николаю, и в то же время готов с ним согласиться: резкие слова друга действуют на него отрезвляюще.

Елена ни о чем больше не спрашивает, они с Николаем удаляются, расходясь в разные стороны. Мрак вроде бы еще больше сгустился, как это бывает глубокой ночью, однако молчание города хрупко, уязвимо, слух улавливает массу всевозможных звуков — оказывается, множество народу не спит. Где-то в верхнем конце Александровской ревет грузовик, монотонно рокочет буксир на Дунае, а на станции пыхтит маневровый паровоз. Ночь как ночь, не слышно лишь обычных пьяных выкриков.

Тот, кого они преследовали, опять у них на виду — очевидно, решает, куда податься: к армянской слободе, где лабиринт улочек и задворков может сбить с толку кого угодно (если этот тип учуял любопытных у себя за спиной), или на набережную — там высятся дома богачей, «гражданской» верхушки города, имеющие по два-три выхода. «В одном сомневаться не приходится, — лихорадочно размышляет Николай. — Этот субъект вышел из Общественной… Что он там делал в такую пору?..» Двигаясь параллельно незнакомцу, Елена вдруг вырывается вперед, ее взволнованный, но строгий голос разрывает ночную тишь:

— Эй, постойте!

— Постойте! — горланит и Николай, несколько ошарашенный решительными действиями партнерши.

Неизвестный постепенно замедляет ход, но не останавливается, он определенно хочет добраться до более укромного места.

— Стой, буду стрелять! — кричит Елена, ее тон не оставляет сомнений — если тот не подчинится, она откроет огонь.

— Что вам от меня нужно? — спрашивает незнакомый человек дрожащим голосом.

— Господин Крачунов… — перехватывает инициативу Николай и решительно приближается к нему, не заботясь о собственной безопасности.

— Какой Крачунов, я не Крачунов!

— А кто же вы? — допытывается Елена.

Она благоразумно толкает Николая на кучу песка, возвышающуюся на тротуаре.

Незнакомец останавливается на мгновение — вполне сознательно на освещенном перекрестке, — поворачивается к ним так, чтоб виден был лишь его силуэт, и стаскивает берет с плешивой головы.

— Ну?

После этого он смачно сплевывает, нахлобучивает берет до самого кончика носа и бросает с вызовом:

— Какой еще Крачунов?

Незнакомец уже шагает прочь по самым затененным участкам глухих улочек.

— Нет, это не Крачунов! — убежденно подтверждает Елена. — Крачунова я знаю как облупленного!

— А если мы упустим того? — У Николая руки леденеют от нетерпения.

— Но тогда… — нерешительно начинает Елена. — Тогда это Медведь!

— Кто-о-о?

— Медведь! — задыхаясь, повторяет Елена.

Вряд ли кому-либо из жителей области надо объяснять, о ком идет речь. Медведь — первый помощник Крачунова, самый изобретательный и самый беспощадный палач. Кличку ему придумали жертвы его и сослуживцы: при допросах арестованных он имел обыкновение, подмяв, топтать их своими тяжелыми башмаками, приговаривая: «Медведь навалился, медведь навалился!»

— Сребров, остановитесь! — кричит Елена и бросается ему вслед.

— Остановитесь! — кидается вдогонку и Николай.

Но полицейский бежит со всех ног. На углу улицы он вдруг замирает, резко оборачивается и стреляет.

Где-то захлопывается окно, слышен звон разбитого стекла, кто-то вопит:

— Господи, тут нас перебьют!..

Николай тоже стреляет, он хочет отвлечь внимание полицейского на себя. И добивается своего: пули свистят совсем рядом.

— Ложись! — слышен голос Елены.

Николай мечется как в горячке — кончилась обойма.