Билет на удачу - [36]

– Это не…

– Тедди… – возвожу я глаза к потолку. – Я видела вас сегодня в школе. Она прилипла к тебе, как чертов банный лист.

– Нет, это…

– А ты тем временем напрочь забыл о поцелуе со мной.

Слова срываются, и я леденею. Я не собиралась произносить этого вслух и сейчас хочу забрать сказанное обратно. С лица Тедди сходит вся краска, и он как-то затравленно смотрит на меня. Я с трудом не отвожу от него взгляда. Секунды тикают, и мне уже кажется, что наше молчание никогда не прервется.

– Разумеется, я помню о нем, – после долгой паузы отвечает Тедди, и я наконец выдыхаю. Не заметила даже, как задержала дыхание.

– Хорошо, – говорю я единственное, что приходит в голову. Сердце бешено бьется, в ушах оглушительно стучит пульс.

– Да, – отзывается Тедди, и мы сидим некоторое время молча, снедаемые жуткой неловкостью.

– Так…

Тедди чешет лоб.

– Это просто… – выдавливает он с мукой на лице. – Дело в том…

Я, как дура, киваю, грудь сдавливает нарастающий страх.

– В тот день много всего произошло, понимаешь? – уставившись в пол, продолжает Тедди. – Я тогда был немного не в себе от волнения, поэтому не хотел…

– Все нормально, – поднимаю я руку, чувствуя себя так, будто получила удар под дых.

В эту секунду мне больше всего на свете хочется исчезнуть.

Хочется, чтобы подо мной разверзся пол.

Хочется оказаться где угодно, только не здесь.

Мне приходится сжать всю волю в кулак, чтобы мои следующие слова прозвучали нормально, а не походили на жалкую попытку скрыть чувства, которые я испытываю к Тедди целых три года.

– Я так и поняла.

– Правда? – В его глазах вспыхивает надежда, и он радостно хватается за брошенный ему спасательный круг. – Хорошо. Прости, если…

– Нет, – рьяно мотаю я головой. – Это ерунда.

– Мне надо было раньше завести об этом разговор.

– Угу… надо было.

Тедди хмурится:

– С чего такой тон?

– С того… – цепляюсь я за остатки гордости, отчаянно пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, – что в последнее время ты витаешь в облаках.

– А, – кивает он, снова помрачнев. – Это ты так тонко намекаешь на то, что я с катушек слетел?

– Это твои слова, не мои, – пожимаю плечами я.

– Да мне и так понятно, что ты думаешь.

– Прости, но… ты сам на себя не похож. С того самого момента, как выиграл в лотерею.

На щеках Тедди дергаются желваки.

– Боже, Эл, я – это я! – раздраженно восклицает он. – Я ни капли не изменился. Остался тем, кем был. Посмотри, где и как я живу! Ты подогнала мне вагон денег, и, естественно, я куплю на них и робота, и дом, и новую машину, и все, о чем когда-либо мечтал. И естественно, я хочу участвовать в разных ток-шоу. Да ты смеешься, что ли? Меня покажут по телику, и я офигенно выступлю. И знаешь что? В этом нет ничего плохого. Так все бы поступили, окажись они в моем положении. Все, кроме тебя. – Тедди вдруг хватает пустую картонную коробку и швыряет ее об стену. – Это я, Эл. Ты просто не хочешь в это верить. И никогда не хотела. Ты всегда видела меня кем-то большим, кем-то лучшим. Но, может, я совсем не такой.

Он замолкает, тяжело дыша, и мы сидим в тишине, глядя на раскиданные между нами бумаги с инструкцией, как построить хрупчайшую из лодок.

– Прости, – спустя несколько минут произношу я так тихо, что не знаю, услышал ли меня Тедди. – Просто… ты обещал.

Он сидит с опущенной головой, но я вижу, как приподнимаются его плечи, когда он делает глубокий вдох. Затем он вскидывает взгляд и смотрит мне прямо в глаза.

– Что?

Я почти боюсь произнести следующие слова:

– Ты обещал, что ничего не изменится.

Тедди качает головой и поднимается на ноги, взметнув бумажные листы.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Эл? – спрашивает он, и на его лице написано сильнейшее разочарование. – Ты любые перемены автоматически относишь к чему-то плохому.

И, сказав это, выходит из комнаты.

21

На следующее утро Тедди улетает в Лос-Анджелес.

Я узнаю это лишь в обеденный перерыв от Лео, когда он садится за мой столик и делает свою обычную закуску: шлепает один кусок пиццы на другой, так чтобы сыр оказался в середине, по типу пирога. Смотрится отвратительно.

– Обалдеть можно, да?

– От чего? – уточняю я, опуская свой сэндвич с индейкой.

Лео хмурится:

– Он тебе не сказал?

Нет нужды спрашивать, о ком он. И так понятно. В последнее время разговоры только о Тедди. Весь мир крутится вокруг него.

У меня со вчерашнего вечера ноет сердце. И не только из-за самой ссоры, хотя она была ужасной – самой худшей за всю нашу дружбу. Но и из-за того, как сильно перепугался Тедди при упоминании о поцелуе. Из-за того, с какой легкостью он низвел его до пустяка. Из-за того, с каким мастерством проделал в моем сердце аккуратную дырочку.

– Он в Лос-Анджелес улетел, – объясняет Лео, и я недоуменно свожу брови:

– Что?

– Наверное, дает там интервью, – улыбается брат. – Похоже, наш Тедди будет звездой.

Он принимается за свою пиццу, и по его подбородку течет кетчуп. Помню, как Лео впервые сляпал свой пицце-сэндвич перед Максом. У его бойфренда было такое лицо, что я не смогла сдержать смех. Но, к чести Макса, тот мгновенно сварганил себе подобное же безобразие и откусил от него огромный кусок. Взгляды парней встретились, и губы Лео растянулись в широченной улыбке.