Билет на Марс - [36]

Юлька приподнялся и бросился к могучей ели. Не разглядев в сумерках коряги, он споткнулся о нее и пластом растянулся на земле.

Юлька лежал не двигаясь, зажмурив глаза. Он ясно слышал каждый шаг зверя, потрескивание валежника, шелест травы. Силы покинули Юльку. Неожиданно припомнилось: «При встрече с медведем надо притвориться мертвым — медведь не ест падали».

Собственно, и притворяться Юльке было не нужно: испуг его был так велик, что лишил всякого движения. Юлька даже не успел пожалеть себя. Зверь шумно обнюхал его босые ноги, подошел к голове и неожиданно облизал затылок шершавым, мокрым языком. «С головы начнет!» — с ужасом подумал Юлька, втягивая голову в плечи.

Медведь, по-видимому, был сыт и не стал трогать Юльку. Он фыркнул и, грузно ступая, отошел.

Только теперь Юлька почувствовал, как бешено колотится в груди сердце. Чуть приоткрыв глаза, он увидел темную, еле различимую тушу зверя.

Потоптавшись на краю поросли, медведь раздвинул кусты и исчез в темноте.

«Жив, спасен!» — радостно думал Юлька. Так-так-так, — бешено колотилось сердце. Юлька приподнялся на вялых, дрожащих руках и прислушался: медведь немного повозился в кустах и, ломая их, тяжело залег.

Воспользовавшись этим, Юлий на четвереньках добрался до старой ели, и, как только под руками оказались толстые сучья, вялость его мгновенно прошла. Он проворно взобрался на самую вершину и, найдя удобный сук с развилиной, обняв руками ствол, казалось, прирос к нему.

Ночь была спокойной. Вначале Юлька бодрствовал, зорко вглядываясь в темноту, туда, где залег зверь. Но все было тихо. Лишь неумолчно шумела речушка да где-то по соседству изредка попискивала спросонья какая-то птаха.

Постепенно исчез страх, и на смену ему пришел самый сильный борец на свете — сон. Поняв, что ему не преодолеть его, Юлька, чтобы не упасть, пристегнул себя ремнем к стволу ели и, припав плечом к ее шероховатой коре с липкими слезинками серы, задремал. Сон его был неспокойным, Юлька то и дело вздрагивал и крепче стискивал руками ствол.

Юлька проспал волшебный момент, когда лес встречал новый день.

Сначала с неба ушли мелкие звезды, остались только фонарики крупных. Это они сторожили Юлькин сон. Да у самого горизонта колыхалась среди вытянутых облаков ладья тонкого месяца. Она ждала оставшиеся звезды, чтобы отвезти их за горы до следующей ночи…

Воздух стал перламутровым, и неясно выступила зубчатая каемка леса. С каждой минутой воздух менял свой цвет, становясь светлее, прозрачнее, и уже были различимы фигурный вырез листьев рябины, капельки росы на траве. Над кромкой горы заполыхал океан огня, из которого неожиданно вынырнул луч солнца и, заглянув в лес, протянулся золотыми полосами сквозь кущи берез, переплеты еловых ветвей.

Солнце осветило Юлькино лицо, и он проснулся. Отодрав щеку от липкого ствола ели, Юлий огляделся, соображая, где он. Неловкое движение, от которого Юлька чуть не полетел вниз, напомнило ему обо всем.

Нет, определенно в лесу справлялся какой-то праздник.

Весь он был полон птичьего гама, пересвиста, щебетанья. Вот самозабвенно распелся юркий чиж, зяблик вторил ему, флейтой пела иволга, ленивый щегол в своей красной шапочке, зажмурив глаза, выводил баритонные рулады. А над ними, как удар барабана в оркестре, слышался стук дятла по дуплистой сухой ели. Ему протяжно вторила кукушка.

Юлька прислушался, а потом затаив дыхание осторожно выглянул из-за ствола ели. Сквозь негустую хвою была видна поляна, кусты малинника, темная горбатая туша и… рога.

Юлька зажмурился, тряхнул головой, подумав, что ему заблазнило. Он открыл глаза и опять увидел рога. Юлька отвел ветвь и, весь подавшись вперед, замер. И то, что разглядел он, заставило его ахнуть: среди кустарника, на маленькой вытоптанной прогалине, лежала обыкновенная корова.

Юлька отстегнул ремень и торопливо спустился вниз. Ему было и стыдно за вчерашние страхи и весело оттого, что с ним ничего не случилось, что все пережитое позади, а впереди хороший солнечный день.

Когда Юлька подошел к корове, она тяжело поднялась, перестала жевать жвачку. Вытянув морду, лизнула Юлькины руки.

— Дура ты! — сказал ей Юлька, чуть не плача от радости. — Дура! Разве можно так пугать человека!

Корова ответила коротким мычанием. Юлька погладил корову. Вымя ее набрякло, соски были поцарапаны, из них выступали капли молока и падали на траву. Вокруг кучно роились слепни и мухи.

— Бедняжка, и ты заблудилась!

Юлька был несказанно рад этой встрече. Все-таки не один в лесу!

Вспомнив про речушку, Юлька заторопился к ней: речка обязательно выведет к своей старшей сестре Осьве.

И впрямь, вдоль берега ее вилась еле приметная тропинка.

Обрадованный Юлий, забыв про корову, зашагал по стежке вниз по течению. Он не сделал и десяти шагов, как услышал позади нетерпеливое пофыркивание и треск валежника под тяжелым, торопливым шагом. Корова продиралась сквозь заросли черной смородины, не отставая от Юльки. Он остановился и дождался своей попутчицы.

— Ну, чего ты? — не глядя на корову, пробормотал Юлька. Он смутился, словно корова могла пристыдить его за то, что он оставил ее.

Юлька легонько шлепнул корову по холке и, идя позади нее, стал рассказывать ей о своих злоключениях.