Библия и мировая культура - [316]

.

Вся история культуры и предстает как диалог между Я и Ты, как вечное вопрошание, обращенное к Вечному Ты, как познание Бога и самопознание. Именно поэтому уходят цивилизации, но не уходят культуры, ибо культура — живой диалог созданных ею образов и образцов со всем последующим сознанием, с нашим сегодняшним Я. «Вновь и вновь — так положено было в час Духа, когда Он вложил себя в человека и зародил в нем ответ — объектное должно воспламеняться, преображаясь в настоящее, возвращаться к той стихии, из которой вышло, должно созерцаться и проживаться людьми как присутствующее»[655]. Великие идеи и образы прошлого говорят через нас, хранятся в нашей прапамяти, даже если мы этого не осознаем. Но только через знание и созерцание искусства, через «проживание» великих образов и текстов эта связь становится живой и ощутимой. В наибольшей степени это относится к Библии, ставшей подлинным метатекстом иудеохристианской, а во многом и мусульманской культуры и цивилизации.

Библия явилась главным плодом развития древнееврейской культуры. Именно в ней, молодой в сравнении с окружавшими ее великими древними культурами, рождается и постепенно все более кристаллизуется совершенно новое представление о Божестве и о взаимоотношениях Бога и человека. Бог мыслится впервые как чистая духовность и нравственный Абсолют, Он вне природы и вне истории, но Он открывается в истории, чтобы предложить людям Завет (Союз) по добровольному волеизъявлению. Он обещает человеку Свою верность, требуя взамен только верности и непорочности. Так на первый план в религиозном опыте выдвигается этическая сфера, сфера нравственного служения, а это неизбежно приводит к осознанию свободы воли и ответственности, к новой ступени самосознания личности. «Не растворение в экстазе, не уход в мистическое молчание, а живой человек, предстоящий перед Богом Живым, — такова религия Ветхого Завета, — пишет А. Мень. — В ней человек — не бессловесный раб и не бесплотный духовидец, а существо мятежное, противоречивое, обладающее напряженной волей и ярко выраженным личностным началом. И эту свою полноту личности, свою страстную душу человек приносит к подножию Бога»[656].

Сводный и синкретический памятник древнееврейской культуры и литературы — Танах (Ветхий Завет) — запечатлел величайшие парадигмы духовного опыта человечества. Воплощением этого опыта стала история еврейского народа — Священная история. «Библия, — сказал как-то И.В. Гёте, — это книга народов, ибо она судьбу одного народа делает символом всех остальных». Танах впервые — благодаря идеям Завета, Обетования, Исхода, положенным в его основу, — открывает историю как направленное движение, как осмысленный путь к осуществлению Божьего замысла, к миру гармонии и совершенства. «Еврейская религия, — пишет Н.А. Бердяев, — есть Откровение Бога в исторической судьбе народа, в то время как языческие религии были откровения Бога в природе»[657].

Напряженный драматизм истории связывает все книги Танаха в единый и уникальный религиозно-исторический эпос. Как Господь постепенно открывал Себя в истории, так постепенно, на протяжении широкого временного отрезка, складываются тексты Танаха. При этом их создатели на уровне сюжетов, поэтической образности, метафорики обращались к преданиям седой старины, к древнейшим архетипам, наполняя их новым смыслом (творение мира и человека, близнечный миф, всемирный потоп и т. п.). Но при всем иногда очень близком стилистическом сходстве с древними ближневосточными культурами (особенно месопотамскими) в центре древнееврейской — нечто принципиально новое: бесконечно длящийся диалог между Я и Вечным Ты, Союз между Богом и человеком, придающий осмысленность миру. Впервые структура мироздания раскрывалась как Становление, Динамика и Развитие. Вот почему именно древнееврейская культура стала лоном рождения христианства, вот почему Ветхий и Новый Заветы (при всем расхождении далее религиозных традиций) образуют единое семантическое поле. По-видимому, лучше всего это выразил В.С. Соловьев: «Веруя в сущего Бога, Израиль привлек к себе Богоявления и Откровения; веруя также и в себя, Израиль мог вступить в личное отношение с Господом, стать с Ним лицом к лицу; заключить с Ним договор, служить Ему не как пассивное орудие, а как деятельный союзник; наконец, в силу той же деятельной веры стремясь к конечной реализации своего духовного начала, через очищение материальной природы, Израиль подготовил среди себя чистую и святую обитель для воплощения Бога Слова. Вот почему еврейство есть избранный народ Божий, вот почему Христос родился в Иудее»[658].

Через христианство понимание мира, открытое текстами Танаха, стало неотъемлемой составной частью духовной жизни всех народов, которые чтут Библию. Современная западная цивилизация справедливо оценивается как иудеохристианская, ибо в иудейском Священном Писании ее корни и истоки. «Не было бы европейской культуры, если изъять из нее иудейский элемент», — писал известный немецкий философ Герман Коген, и то же, но другими словами, утверждали многие великие люди европейской культуры. Сама Христианская Церковь не раз объявляла еретическим подход некоторых богословов, пытавшихся доказать, что между Богом иудейской Библии и Богом Евангелия нет ничего общего