Библейская археология - [21]

Первые пророки

В 1 Цар. 10:5 мы впервые слышим об организованной группе «пророков», людей, впадающих в характерные экстатические состояния (ср. Чис. 11:24-29). Разумеется, мы не склонны считать экстаз феноменом, характерным исключительно для израильтян, — с подобными же проявлениями мы встречаемся и в других религиях. Вполне возможно, что его появление в Израиле было обусловлено чужеземным влиянием. В египетской истории Унамона (около 1100 г. до Р.Х.) автор рассказывает о том, как принц финикийского города Библа «устроил приношение своим богам, после чего бог вошёл в одного из его юношей, ставшего одержимым». Нас извещают о том, что египетский иероглиф, соответствующий слову «одержимый», изображает фигуру человека, испытывающего нечто вроде эпилептического припадка. Похоже, что царь Библа воспринял это событие, как знак того, что египетский бог Амон действительно пришёл в город.

Впрочем, в Израиле экстаз не считался главным или определяющим признаком пророчествующего духа. Пророк рассматривался, прежде всего, как Божий вестник, призванный сообщить миру некую весть, и потому он обычно начинал свои слова с формулы «Так говорит Господь». Когда его начинали бесчестить, он мог сказать в ответ лишь: «Господь послал меня к вам» (Иер. 26:2, 15; Иер. 28:15). До недавнего времени считалось, что такого рода пророки существовали только в Израиле. Однако, в архивах Мари, города находившегося в верхнем течении Евфрата, археологами были обнаружены тексты 1700 г. до Р.Х., в которых сообщается о феноменах подобного же рода[40]. В письмах сановников, адресованных царю Мари, время от времени говорится о том, что к ним от того или от иного бога явился человек, принёсший весть для царя. Он утверждает, что его направил сюда с этой вестью сам бог. В трёх письмах речь идёт о посланиях бога Дагона из города Терки (то есть, бога, обиталище или святилище которого находилось в городе, носящем название Терка). В одном из них описывается видение, в котором Дагон дарует царю победу над враждебными вениаминитами, но требует, чтобы царь послал к нему гонцов, которые поведали бы ему о том, что происходит в его царстве. В другом письме царя призывают принести жертву духу его предшественника. В третьем Дагон приказывает царю через своего вестника совершить эту жертву в четырнадцатый день следующего месяца.

Более любопытным представляется четвёртое письмо, в котором бог Адад города Каллассу требует от царя принесения в жертву определённых животных мужского пола. Бог сообщает царю через своих посредников, что это именно он, Владыка Каллассу, возвёл царя на трон его предков и даровал ему дворец. Для того чтобы царь не забывал о совершении жертвоприношения, он говорит ему: «Я — Властитель Трона, земли и города. Всё что я даю, я могу забрать обратно! Если же он будет приносить мне жертвы, я буду дарить ему трон за троном, дом за домом, удел за уделом, город за городом; все земли к востоку и к западу я дам ему». Царский сановник, передавший это послание царю, добавляет, что об этом ему сказали особые люди, называемые апилу (apilu) бога. Сановник пишет, что он передавал царю послания мужчин и женщин апилу и прежде, — в ту пору, когда он жил в Мари. Апилум (apilum) бога Адада города Халаба передал царю послание бога, в котором последний дарует ему всю землю от востока и до запада».

Подавляющее большинство месопотамских текстов божественных откровений принадлежит к категории прорицаний. Гадатели определяли сущность происходящего в божественном мире разными способами, например, рассматривая печень жертвенного животного или следя за затмениями, положением светил и так далее. На деле, в каждом подразделении армии Мари существовали свои предсказатели. В текстах же, о которых шла речь выше, речь идёт о функционерах другого типа. Это люди, получившие послание из уст самого бога и призванные возвестить его пред другими. Весть приходит по наитию свыше, нисходит на вестника. Имя апилум, данное такому вестнику, очевидно, имеет основой глагол со значением «отвечать». Этот глагол, так же как и соответствующее ему ветхозаветное понятие может использоваться и в том случае, когда речь идёт об откровении божества, данном тому, кто обращается к нему (1 Цар. 14:37; 1 Цар. 28:6, 15). Апилум — «респондент», находящийся в общении с божеством.

В текстах Мари речь идёт о феномене, подобном пророчеству, к которому вне всяких сомнений восходит последнее. В Ветхом Завете имеется масса примеров пророческого рассмотрения божественных знамений (напр. 1 Цар. 27-36; 1 Цар. 15; 2 Цар. 7; 2 Цар. 12; 3 Цар. 11:29; 3 Цар. 14:1). И, тем не менее, нельзя не заметить чрезвычайного отличия откровений Бога Израилева — особенно тех, которые изрекались великими пророками — от прорицаний различных богов, обращённых к царю Мари. В прорицаниях Мари формальная функция апилума аналогична функции пророка, однако здесь контекст и содержание откровений страдают явной ограниченностью. Боги, главным образом, пытаются привлечь внимание царя к себе, к своим храмам и жертвам. Здесь посулы соседствуют с угрозами, причём всё зависит единственно от того, дарует или нет царь потребные материальные блага. Многие израильские пророки, вне всяких сомнений, также входили в детальное рассмотрение материальных вопросов, однако величайшие из них являли собою харизматические инструменты Бога, изъявлявшие единственно Его намерения и действия в истории.