Безжалостный рыцарь - [29]

– А как насчет второго?

Тупого брата Ковингтона, которого нельзя называть.

– Коул? – Оукли состроил гримасу. – Мало того, что он захочет знать, зачем мне нужны деньги, у чувака проценты больше, чем на кредитной карте и в банке вместе взятых. Я все еще выплачиваю ему сто баксов, которые он одолжил мне на травку в одиннадцатом классе. Кроме того, он уже оказал мне большую услугу, когда уговорил своего отца позволить мне жить в их гостевом доме по дешевке. Я не из тех придурков, которые пользуются своими друзьями, понимаешь?

– Да, понимаю. – Видит Бог, я ни у кого не прошу денег, даже когда все настолько плохо, что я готова рыться в поисках мелочи под диванными подушками, лишь бы заправиться. – Но я все еще думаю, ты должен сказать Дилан и Джейсу, что работаешь на Локи, чтобы они не…

Он энергично замотал головой.

– Нет, я не могу.

Достучаться до него – все равно что пытаться пойти на компромисс с ребенком.

– Почему? Они, черт возьми, думают, что ты принимаешь наркотики. Джейс готов навсегда закончить вашу дружбу, а Дилан, – я поставила свой большой и указательный пальцы на расстоянии полдюйма друг от друга, – настолько близка к нервному срыву, из-за того, что волнуется за тебя.

– Мне так жаль, что я причиняю им боль, но пусть уж лучше они думают, что я переживаю не лучшие времена, чем узнают правду и предложат мне деньги.

Я едва могла держать себя в руках.

– Это бред какой-то.

Оукли хлопнул в ладоши перед моим лицом.

– Подумай. Если я скажу им, что работаю на Локи, они чуть ли не силой засунут деньги мне в глотку. Но я не возьму их, ведь это не проблемы моих друзей… а мои. Настоящий мужчина понимает, как вести дела, не вовлекая в них людей, которые ему небезразличны.

Отчаянные времена требовали отчаянных мер.

– Отлично. Тебе не обязательно говорить им. – Я нажала кнопку разблокировки дверей на своих ключах. – Я скажу.

Я уже собиралась открыть дверь машины, когда он схватил меня за запястье и потянул на себя.

– Ты обещала.

– Я обещала никому не рассказывать, что на самом деле произошло между тобой и Кристалл. Касаемо Локи я ничего не обещала.

– Боже, Сойер. Не заставляй меня умолять. – Боль в его глазах была просто невыносимой. – Я же уже сказал, Локи – это временно.

– Насколько временно?

– Я не знаю. Плюс минус несколько лет.

– Лет? – воскликнула я. – Ты с ума сошел?

– Слушай, ты бы видела сейчас свое лицо. – Губы парня дернулись. – Я пошутил, Коротышка. Максимум пара месяцев.

– Сколько?

Клянусь, если он скажет двенадцать, я дам ему по яйцам.

– Не знаю. До тех пор, пока я не смогу купить новую машину и накопить несколько тысяч, чтобы разобраться со своим дерьмом.

Мне жутко не нравилась эта идея, но я отступила.

– Максимум три месяца, паршивец. – Я ткнула пальцем ему в грудь. – Не больше.

Оукли вздохнул с облегчением.

– Договорились.

Мне пришла в голову еще одна мысль.

– Не так быстро. Есть еще кое-что, чего я хочу.

Нечто, что придало бы всему этому хоть какой-то смысл, если он согласится. Не говоря уже о том, чтобы немного успокоить Дилан и помочь ему закончить школу на этот раз.

– Что?

– Репетиторство. Два раза в неделю. Занятия по три часа.

Это означало, что я, скорее всего, лишусь того небольшого количества сна, которое у меня было сейчас, но оно того стоило.

Было похоже, что Оукли хотел возразить, однако я не позволила ему это сделать.

– Уговор есть уговор, Зэленка. Соглашайся, или я расскажу Дилан правду и позволю ей расправиться с тобой.

Прищурившись, он слишком сильно приблизился к моему лицу.

– Ты всегда такая упрямая?

– Да, – начинаю я говорить одновременно с глубоким голосом, очень похожим на голос Коула, растягивающего слова.

– Всего семь дней в неделю.

Словно по сигналу, Сатана собственной персоной крадучись подошел к машине Оукли. Обычно одного его присутствия было достаточно, чтобы мой пульс начал зашкаливать от презрения. Тем не менее, на этот раз мое сердце застучало быстрее от этого убийственного взгляда, которым он прожигал Оукли.

– Не хотел вам мешать. – Коул кивнул на нас. – Не обращайте на меня внимания… продолжайте.

Если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что в его тоне слышался намек на ревность, но это было бы абсурдно. Мы не перекинулись и парой слов после того инцидента.

Того, который разбил мое сердце на тысячу крошечных осколков.

Повинуясь инстинкту, я потерла узел, образующийся в груди. Все, что осталось от моего сердца, шипело и грозилось совсем перестать биться, если я пробуду рядом с этим мудаком больше минуты.

А это означало, что у меня осталось около двадцати секунд, чтобы сесть в машину и уехать.

– Ты ничему не помешал, – сказал ему Оукли. – Сойер просто…

– Оукли, – процедила я. – То, что я делаю, не его дело, и, если ты хочешь, чтобы у нас все шло по плану, тебе стоит это запомнить.

Оук собрался продолжить говорить, но мой злейший враг оборвал его.

– Какому плану?

В его голосе слышались опасные нотки.

Какая наглость с его стороны.

– Благослови тебя Господь, – пробормотала я, прежде чем показать на себя и Оукли. – Ты, должно быть, еще не понял, но то, что происходит между нами, не твое собачье дело, Ковингтон.

У этого мудака хватило наглости ухмыльнуться.