Безымянлаг - [22]
– Витя, сходи, забей свинку, – высунулась в открытую дверь тетя Алла. – Ой, Сашка, ты чего впотьмах стоишь?
– Вечер добрый, отогреваюсь, теть Алл.
– Снимай тулуп, топай на кухню, голодный поди опять?
– Так точно, теть Алл, не успел на обед, столовая закрылась.
– У вас на службе не растолстеешь. Беги на кухню, я сейчас в зале стол накрою, к тебе приду.
Зимонин повесил тулуп и шапку на крючок, на гвоздь чуть правее от входа и, растирая ладони, пошел на кухню. Сел на табурет спиной к двери и стал смотреть, как ветер раскачивает кусты за окном. На кухню, деловито топая, забежала тетя Алла.
– Есть курица с кашей, разогрею тебе.
– Да не надо.
– Вот еще, холодным, что ли, есть будешь?
– Говорят, к вам опять с проверкой нагрянули?
– Приехал. – Алла приложила пухлый палец к губам и заговорщицким шепотом продолжила: – Там, наверху, сидит. Стро-о-огий. Про Опарина с Чащиным выспрашивал. Берензона позвал, сейчас с документами заперся.
– А Берензон здесь еще?
– Какой там! Сразу ускакал. – Алла поставила на стол фарфоровую тарелку с почти стершейся голубой каймой и засуетилась, доставая приборы. – Кушай на здоровье. Пойду Витю толкну, чтоб свинку забил, его пока не толкнешь, не соберется.
– Спасибо, теть Алл.
Зимонин с аппетитом принялся за еду. Доел и отнес тарелку в мойку. Тепло и сытость разлились по телу. Кусты за окном, покачиваясь, то исчезали, то снова проявлялись в сумерках, напоминая морские водоросли, навевая грезы о подводном царстве. Кто там сидит наверху? Зачем приехал поднимать ил со дна? Сквозь дремоту инженер вспомнил Чащина, как они стояли, скрываясь от холодного октябрьского дождя, под козырьком начальской столовой. Рядом с ними буксовал грузовик, засевший задними колесами в грязи. Зимонину тогда тоже было сыто, и тепло, и спокойно, а Чащин нервничал и курил. О чем он говорил? О том, что в лагере все не так, что воруют все, а отвечать ему. Что Опарин не хочет с кем-то делиться. О том, что надо написать анонимку в Москву раньше, чем их похоронят с разрезанной шеей.
Зимонин очнулся, как от кошмара. О чем он думал два месяца?! Почему не написал в Москву сразу после смерти Опарина и Чащина? Все это время он отгонял эту мысль от себя, потому что страшно было писать. Страшно было оказаться неправым и еще страшнее правым. И он не сделал ничего. И как получилось, что теперь это ничего держит холодное лезвие у его горла? Инженер провел рукой по шее, ладонь вспотела, дыхание стало частым, а сердце забилось быстро и неровно. Никто не станет пускать кровь за доски. За бобину проволоки, вспомнил Зимонин случай на прошлой неделе. За то, что он выступил против бригады Берензона на последнем собрании, за знакомство с Чащиным, за Зою Чернецову. Зою Чернецову.
– Ты что здесь делаешь? – раздался ее голос.
– Зоя, – обернулся Зимонин.
– Что у тебя случилось?
В голосе – ни сочувствия, ни интереса. Она закурила папиросу и стала разглядывать инженера, ожидая ответа.
– Геннадий Аркадьевич пригласил к ужину, получилось пораньше приехать, ты мне не рада?
– Зойка, иди, не дыми мне тут на кухне! Все прокурила! Посиди с Александром Константиновичем в зале, не мешай мне здесь крутиться, готовить, – засуетилась тетя Алла, раскладывая свежую «Волжскую коммуну» на столе и бросая на нее кусок мяса.
Прежде чем газетная бумага начала пропитываться кровью, Зимонин успел увидеть интервью с конструктором Ильюшиным. Надо прочитать.
– А почему не в «Сталинскую стройку» завернули? – насмешливо спросил инженер у тети Аллы.
– Какая была, – быстро ответила она, но потом до нее дошел смысл слов, и она бросила испуганный взгляд на Зимонина. – Так, все, идите с кухни!
Они с Зоей медленно перешли в зал.
– Что с тобой? У тебя круги под глазами. Ты так и живешь на ТЭЦ?
– Зоя, – Зимонин долго молчал, не в силах поднять глаза на девушку. – Я правда не понимаю, что происходит. Все вокруг как-то не так. Просыпаюсь бодрым, а к вечеру все валится и сам валюсь. Разговоры какие-то странные вокруг. Сегодня встретил Серова, он мне какую-то ерунду про тебя с Чащиным рассказывал, Берензон доски у меня пытался украсть, я не дал, а Маркова найти не смог…
– У него баба рожает, – бесстрастно вставила Зоя, закуривая следующую папиросу.
– Да, я знаю. Проверка эта из Москвы приехала…
– А тебе что до нее?
– Ничего, просто все вместе, на стройке, как всегда, все наперекосяк идет, в планы не укладываемся… Знаешь, я сегодня вспоминал, как мы летом на Волгу ездили…
– Ты сломался, Зимонин, – тихо и пусто сказала Зоя.
– Ты помнишь? – не расслышав ее слов, переспросил инженер, стараясь разглядеть тепло в ее глубоких карих глазах, увидеть улыбку.
– Помню. Была жара, было душно, было пыльно, вода была грязная. Ты совсем дурак, Зимонин?
– А?
– Я спрашиваю, ты совсем отупел? Ты зачем Берензону мешаешь? Ты вообще понимаешь, что вокруг тебя происходит?
Слова и правда не сразу долетали до Зимонина, отдаваясь гулом, как будто Зоя произносит их откуда-то сверху. И раньше, чем их смысл дошел до инженера, комнату наполнил Геннадий Аркадьевич:
– Ты уже тут, комсомолец?! Воркуете?! Давай, Зоя, к гостю сходи наверх, что-то он там зачитался, позови к ужину. А ты, Александр Константинович, за мной. В кабинет, на ковер.
В 1975 году ветер выл над Волгой и гнал серые тучи, день не отличался ото дня, год от года, рабочие все обтачивали и обтачивали одинаковые болванки и на полученные деньги покупали дешевую водку или портвейн… Леха и Игорь легко и бездумно вынесли с родного завода слитки платины – чтобы задорого продать и вырваться из замкнутого круга. Но их жизнь внезапно изменилась неожиданным образом… В новой книге Андрея Олеха описаны уникальная куйбышевская субкультура эпохи застоя – фураги – и удивительные приключения Лехи и Игоря, рабочих парней с рабочей окраины – Безымянки. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
В России тоже был свой Клондайк — с салунами, перестрелками и захватывающими приключениями. О нем еще не сняли кино, и русские мальчишки не играли в казаков-золотоискателей и разбойников — китайских грабителей. А на Дальнем Востоке, где, почти параллельно с Гражданской войной, бушевала золотая лихорадка, ходили по тайге оборотни, полулюди и таежные мудрецы, на поверхности Реки то и дело сверкал серебристо-черной спиной дракон Лун, и красные партизаны, белые казаки, японские оккупанты и китайские отряды — все пытались получить золото, которое им по праву не принадлежало.
Ты что творишь?! НЕ НАДО! Я говорю это себе, я говорю это тому, кто идёт прямо в логово хищницы. Я обращаюсь с этим воззванием к тому, кто собирается поменять надоевшую жену на новую – стройную девочку, сделавшую ему глазками. Куда ты лезешь? Там не будет ничего нового, там будет хуже, чем было. Там не будет НИЧЕГО!Ничего хорошего, слышишь!Ах, ты уже в процессе?Ну, тогда читай хронику моего развода…
Циничный московский концептолог Антон Рампо отправляется в Сочи выполнять правительственный заказ – ни много ни мало создавать положительный образ Олимпиады-2014. Антону под силу даже эта нелегкая задача, ведь он – гений креатива!На гонорар он планирует купить небольшой островок во Французской Полинезии, где солнце светит круглый год. Но случайный поворот на небольшую горную дорожку раз и навсегда меняет его судьбу. Столичный концептолог попадает в гостеприимный, честный и цельный мир – туда, где ночуют боги.
Роман Алексея Поляринова напоминает сложную систему озер. В нем и киберпанк, и величественные конструкции Дэвида Митчелла, и Борхес, и Дэвид Фостер Уоллес… Но его герои – молодые журналист, хакер и художница – живут в Москве и, как могут, сопротивляются наступлению дивного нового мира. И защищают центр тяжести – свой, своих семей и своей родины – как умеют. Содержит нецензурную брань!