Безумство храбрых - [15]

А «венгерский коммунист», спустя два дня действительно исчез и в пещере больше не появлялся.

Одна из пещер, находившаяся на южной стороне горы и имевшая прямой выход на поверхность, называлась санитарным бункером. Санитаром там работал связанный с подпольщиками чех Карел Зубка. В организацию его вовлек Иржи Стеглик, который и здесь работал писарем в канцелярии. Санитарный бункер стал местом свиданий подпольщиков. Для этого Стеглик в список дежурных уборщиков бункера включал тех, кому необходимо было встретиться...

На заводе вступила в действие фаза «заселение». Начался монтаж оборудования. Стеглик через уборщиков сообщил, что лагерное начальство начало готовиться к отбору заключенных, которые останутся работать на заводе. В ответ на это руководящий центр отдал приказ всеми способами замедлять строительство завода, разъясняя заключенным, что время стройки для многих — срок их жизни.

Два серба, занятые на взрывных работах, сумели похитить заряд взрывчатки. Они заложили его под бетонные плиты, которыми укреплялись стены главного входа на завод. Действовавший вместе с сербами француз, работавший на монтаже электропроводки, подключил взрыватель заряда к линии освещения, а концы подключения вывел в потайное место. В нужный момент можно будёт произвести взрыв, устранение последствий которого потребует немало времени. Так была подготовлена первая большая диверсия. Руководящий центр выжидал выгодного момента для ее свершения.

В подземном зале, который назывался «цехом № 5 второго сектора», заканчивалась подготовка бетонных площадок для станков. Здесь проводила диверсию другая группа заключенных...

Страшное зрелище представляла собой эта гигантская пещера. В ярком свете прожекторов копошились люди. Они работали по пояс голые. Их невероятно худые тела с резко проступавшими костями лоснились от пота — вентиляция еще не была включена, и в пещере стояла жаркая влажная духота. Воздух был так насыщен влагой, что в скрещении прожекторов вспыхивали радуги. Лязгание металла, человеческие голоса — все звуки были здесь приглушенными и непривычными. Время от времени включался мощный динамик, через который руководитель работ отдавал распоряжения. Этот нечеловеческий голос звучал оглушительно, точно рев великана, командующего пигмеями.

Войдя в цех, Баранников сразу понял, что здесь происходит что-то тревожное. Большинство людей не работали, угрюмо наблюдая за группой немецких инженеров, стоявших возле бетонной площадки, еще схваченной деревянной опалубкой. В центре группы был сам главный инженер, доктор Гросс.

Один из инженеров тыкал палкой в мягкий бетон и возбужденно говорил что-то Гроссу. Потом все они перешли к следующей площадке, и там произошло то же самое — инженер тыкал палкой в бетон и говорил что-то главному инженеру.

Баранников догадался, что случилось, и сердце его тревожно забилось. Возле него точно из-под земли возник Демка.

— На нескольких площадках бетон не застывает,— прошептал Демка.— Главный приказал взять пробу бетона и отправить куда-то на анализ.

— Быстро к Степану Степановичу,— приказал Баранников.— Скажи ему, что анализ могут взять прямо из мешалки.

Степан Степанович работал на бетономешалке, он был там за старшего в бригаде.

Демка тоже числился в этой бригаде бетонщиков. Но, являясь теперь осведомителем главного гестаповца «Зеро» Вальтера Шеккера, Демка располагал полной свободой и мог бывать всюду. Этой возможностью он широко пользовался и был надежным связным между подпольщиками.

Еще месяц назад Степан Степанович сказал Баранникову, что есть возможность делать бетон, который будет застывать медленнее. Убедившись, что Степан Степанович диверсию эту рассчитал точно и она почти безопасна, Баранников одобрил его план. Вскоре немцы, конечно, заметили, что бетон застывает медленнее, но они объясняли это влиянием специфической атмосферы подземелья и большой влажностью грунта.

Теперь, судя по всему, немцы заподозрили неладное...

Непосредственным начальником Баранникова на монтаже станков был немецкий инженер Шарк, пожилой человек, очень страдавший от астмы. В подземелье он буквально задыхался и поминутно выбегал наружу. Может, поэтому Шарк не раз открыто говорил Баранникову, что он возмущен условиями, в какие поставлены здесь люди, и заявлял, что вообще все это не имеет никакого отношения к подлинной немецкой инженерии. Уже не раз Баранников узнавал от Шарка такое, что представляло для подпольщиков большую ценность.

Сейчас, увидев Шарка, торопливо шагавшего к выходу из пещеры, Баранников пошел вслед за ним. В так называемом приемном зале вентиляция уже работала, и здесь Шарк присел на ящик. Лицо его было в крупных каплях испарины, он сипло дышал, держась рукой за грудь. Баранников почтительно остановился в нескольких шагах и ждал, когда инженер придет в себя. Шарк задышал ровнее, вынул пестрый носовой платок, вытер им шею, лицо и, оглянувшись, увидел Баранникова.

— Что у вас? — спросил он хриплым голосом.

— Хотел узнать, господин Шарк, будут ли сегодня монтажные работы.

— Площадки не готовы,— вздохнул Шарк и тихо добавил: — Будь все это проклято!