Безумный мир, господа! - [10]
Мадам Остолоуп
До последнего вздоха она - сама чуткость.
Остолоуп
Возьми же кого-нибудь из моих людей и сходи проведай ее.
Мадам Остолоуп
Осмелюсь заметить вам, сударь, что мой визит, увы, ничем не облегчит ее страданий.
Остолоуп
Ну почему же? Одно твое дружеское участие... (В сторону.) Она по-прежнему верна себе. (Вслух.) Возьми же моего слугу, прошу тебя.
Мадам Остолоуп
Я бы, сударь, не прочь и сходить, но только не с вашим слугой. .
Остолоуп
Это еще почему?
Мадам Остолоуп
Ах, сударь, мир настолько извращен,
Что может очернить кого угодно;
Мир так погряз в растлении своем,
Что все о людях судят по себе.
Со всех сторон одни лишь оговоры:
Тот скажет - он ее содержит, этот
Что промышляют ею, третий скажет
Она гулящая, ну а четвертый
Что сам ее... Послушать - уши вянут.
Начнут судить, как ходишь, как одета я.
Когда же рядом муж, молва молчит,
Яд копится, но он нейдет наружу.
Хотите, сударь, чтобы я пошла,
Извольте мне компанию составить.
Остолоуп
Пойти _мне_ с тобою? Но ведь я сейчас оттуда.
Мадам Остолоуп
Так что ж? Проводите меня до дверей, а там, воля ваша, можете в дом и не входить.
Остолоуп
Бог свидетель, какая у меня жена! До дверей я тебя, пожалуй что, провожу, но подниматься, уволь, не стану.
Мадам Остолоуп
Вот и хорошо. И незачем вам, сударь, подниматься.
Остолоуп
Что ж, пойдем?
Мадам Остолоуп
Позвольте вашу руку, сударь.
Остолоуп
Ну уж нет, скорее губы. (Целует ее.)
Мадам Остолоуп
Я готова следовать за вами.
Остолоуп (в сторону)
Со мною и ни с кем другим! Природа
Такой жены еще не создавала!
Уходят.
СЦЕНА 2
Бесс Хитроу в постели. На столике пузырьки с лекарствами, аптекарские
склянки, песочные часы. При ней Кайус Грешен, изображающий доктора.
Кайус Грешен
Леди!
Бесс Хитроу
Что там?
Кайус Грешен
Прибыл сэр Нараспашкью на лошади под расшитой попоной. И он и она ожидают у входа.
Бесс Xитpоу
Мой тайный покровитель! Вот некстати.
Плюгавенький такой? Толстяк в камзоле?
Кайус Грешен
Он самый, Я тотчас его узнал.
Бесс Хитроу
Он - это все: стол, деньги, туалеты,
Займитесь им... а то я так слаба.
Кайус Грешен
Я готов, леди.
Входит сэр Нараспашкью.
Сэр Нараспашкью
Ну, где моя неженка,? Где мое пухленькое чувствительное создание?
Кайус Грешен
Вы, собственно, к кому, сударь?
Сэр Нараспашкью
Что значит, к кому? А вы кто такой, что от вас чумой пахнуло?
Кайус Грешен
Я лекарь, если вам угодно.
Сэр Нараспашкью
Тогда ясно. Все вы, лекари, чумные. Может, вам клистир поставить, чтобы желудок очистить?
Кайус Грешен (в сторону)
Тебе уже никакой клистир не нужен, и так любой обчистит.
Бесс Хитроу (слабым голосом)
Ах... это вы, сэр...
Сэр Нараспашкью
Ну, как ты? Полегчало?
Бесс Хитроу
Ах, добрейший сэр....
Сэр Нараспашкью
Как же ты изменилась, черт меня дери! Что, старина Гарри, занедужила твоя Розамунда? {19} Ну и видок! Вся охота пропадет... Я ведь и тебе шел с самым твердым намерением, а сейчас, чувствую, совсем, дьявол, обмяк... Помираешь что ли? Так и мне скоро выроют ямку на два метра вглубь, эх-эх-эх... Пет, доктор! Можно вас на два слова? У нее часом не бубонная, а?
Кайус Грешен
Чума? Ну что вы!
Сэр Нараспашкью
Вот и ладно.
Кайус Грешен (в сторону)
Ему бы спросить, не сифилис ли... Из всех болезней, какие она могла бы подхватить, эта самая вероятная.
Сэр Нараспашкью
Ну как ты, моя куколка? Что с тобой?
Бесс Хитроу (кашляя)
Кхе, кхе. Слабость у меня, сударь. Кхе, кхе.
Кайус Грешен (в сторону)
Тут ты правду сказала - у тебя к мужчинам слабость.
Сэр Нараспашкью
Где ж тебя, милая, прихватило?
Бесс Хитроу
Ах, сударь, везде.
Кайус Грешен (в сторону)
И это правда. Понимай так, что нигде.
Сэр Нараспашкью
Слушай! Не новое ли яблочко в тебе там наливается? Мать честная, может, я сделал тебе ребеночка?
Бесс Xитpоу
Я уж тоже, сударь, грешным делом, об этом подумала.
Сэр Нараспашкью
То-то бы я гульнул на радостях! Еще один Нараспашкью.
Бесс Xитpоу
Да уж, вы, сударь, постарались.
Сэр Нараспашкью
Теперь мне яснее ясного, это все от необузданности моего темперамента: натворил дел, даром что старый хрыч! Ничего, раз уж у меня хватило сил тебя уложить, хватит и денег в мошне, чтобы поставить тебя на ноги. Эй, доктор!
Кайус Грешен
Да, сэр?
Сэр Hараснашкью
Скажите-ка мне, что вы ей прописали?
Кайус Грешен
Сердечные капан, дорогие пилюли - для поднятия тонуса, ну и, разумеется, настой лечебных трав - для релаксации.
Сэр Нараспашкью
Так, так... понимаю...
Кайус Грешен
А также толченый коралл, немного янтаря, кость единорога в гранулах и одну восьмую унции "жемчужина регина".
Сэр Нараспашкью
О!
Кайус Грешен
И еще, в малых дозах, мочу молодого поросенка, слиткум золотаре (можно в виде тинктуры) и...
Сэр Нараспашкью
Ценный, однако, рецепт.
Кайус Грешен
...и бриллиантис вульгарис. Все это надо будет тщательнейшим образом перемешать и растворить в спиритус вини.
Сэp Нараспашкью
Побойтесь бога, сударь!
Кайус Грешен
Вы требуете невозможного. Моя профессия обязывает меня не бояться, но, напротив, напускать страх на других.
Сэр Нараспашкью
Ах да, вы же эскулап.
Кайус Грешен
Все это надо будет...
Сэр Нараспашкью
Это уже было, сударь.
Кайус Грешен
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.