Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни - [24]
А может быть, я бы осталась равнодушной.
Меня сложно назвать гурманом.
Когда мы находились в пустыне в австралийской глуши, у нас была возможность научиться метать копье, но занятия всегда начинались слишком поздно, и мы уже успевали к этому времени напиться. На самом деле, если в австралийской глуши и было что-то интересное, то оно начиналось уже после того, как мы приступали к выпивке. По факту же там мало чем можно было заняться, кроме как напиваться. Как-то раз я попробовала бросить пластиковый бумеранг, лежащий на прилавке возле сувенирной лавки, но он не стал возвращаться назад, после чего я поняла, что, по сути, только что со всей дури зашвырнула как можно дальше неоплаченный товар. У меня сразу возникло желание пойти поднять его, но потом я поняла, что, как только возьму его в руки, это уже будет считаться воровством, которое, как мне тогда показалось, наказывается жестче, чем простое «швыряние товаров в пустыню». Так что вместо этого я решила просто зайти в сувенирную лавку, чтобы узнать, будут ли у кого-нибудь ко мне претензии. Претензий не было. Наверное, потому, что это происходит постоянно. Действительно, нельзя просто взять и оставить бумеранги в свободном доступе, рассчитывая при этом, что их никто не будет кидать. На самом деле это просто какая-то подстава по-австралийски. Я даже хотела заплатить за бумеранг, но потом сообразила, что раз он не вернулся назад, значит, сломан. Поэтому раз уж на то пошло, то я просто проверяла неоплаченные бумеранги. Лаура не полностью со мной согласилась и предположила, что, возможно, я неправильно его кинула, но все это время она была в туалете, так что у нее на самом деле не было никакого права на свое мнение.
– По правде говоря, – сказала я, – бумеранги сделаны для того, чтобы люди чувствовали себя криворукими и нелюбимыми. Они должны возвращаться назад, но не возвращаются. Бумеранги как непослушные собаки или сексапильный бывший, которые, как заверяла тебя мама, обязательно вернется, как только поймет, какую ужасную ошибку он допустил, бросив тебя, однако этого так никогда и не происходит.
– Уверена, что бумеранги действительно возвращаются, – возразила Лаура. – Я видела это по телику.
– А я видела мультяшных котов, которые одним махом съедали целую лазанью, но это вовсе не означает, что ты не убьешь своего кота, если попробуешь насильно скормить ему такое огромное количество сыра. Поверь мне. Бумеранги возвращаются, только если их швырнуть вверх. Да что угодно станет бумерангом, если подбросить это вверх, – объяснила я.
– Но только не аэростаты, – парировала Лаура, произнеся это с впечатляющей скоростью, если учесть, сколько она уже выпила.
– Туше![34] – ответила я. – Я всегда забываю про аэростаты.
Знаю, это звучит совершенно нелепо, однако выйти из дома было самой сложной частью всего нашего чудаковатого путешествия. Для того, кто неделями остается дома и боится заговорить даже с парнем из службы доставки, согласиться покинуть свою уютную конуру – огромное достижение.
И оно того стоило.
ИНОГДА ПРОСТО НУЖНО ЗАСТАВИТЬ СЕБЯ ВЫЙТИ ИЗ ДОМА, ДАЖЕ ЕСЛИ КАЖДАЯ КОСТЬ ТВОЕГО ИНТРОВЕРТНОГО ТЕЛА ХОЧЕТ РАСТВОРИТЬСЯ И ПРЕВРАТИТЬ ТЕБЯ В БЕСХРЕБЕТНУЮ МЕДУЗУ.
В этот раз я пошла до конца, и этого было потрясающе и ужасающе. Затем снова потрясающе. А также одновременно странно, тяжело и, наконец, фантастически.
Мы видели опасные дыхала[35], прыгали по пляжу вместе с кенгуру, резвились в приливных бассейнах, изучали точечные рисунки аборигенов в австралийской глуши и обнимались с верблюдами в пустыне. Затем мы смотрели, как шесть шекспировских актеров одновременно блевали на сцене в Сиднейском оперном театре. (Кстати, это было на малой сцене. Она была длиной не больше трехсот младенцев.)
И это было замечательно.
Тем не менее мне все равно по-прежнему хочется лизнуть лицо Дэвида Теннанта (или подышать с ним одним воздухом в лифте, или погладить его волосы, пока он будет спать, да что угодно, я не привередливая).
Придется над этим поработать, Англия.
Австралия пока впереди.
Влагалище вуду
На прошлой неделе моя подруга прислала мне по почте одну из сделанных вручную игрушек из фетра в виде влагалища (с маленьким ребенком внутри, чтобы дети могли понять, откуда они берутся) и используемых в качестве учебного пособия.
Первая мысль у меня была о том, что я больше не хочу понимать, откуда берутся дети. Затем у меня возникло недоумение: «Погодите, а это что, настоящие лобковые волосы? Потому что если настоящие, то, думаю, мне срочно нужно помыть руки. Кроме того, разве не так делают кукол вуду?[36] Кажется, если приделать кукле человеческие волосы, то она становится куклой вуду. Значит, если рассуждать логически, то получается, что это влагалище вуду? ДА ЧТО ЭТО ТАКОЕ ВООБЩЕ?!»
Я оставила игрушку на своем письменном столе и пошла за фотоаппаратом, чтобы ее сфотографировать (иначе мне никто не поверил бы, что я получила по почте влагалище вуду, и будут все такие говорить: «Нет фото – значит не было»), но когда я вернулась к своему столу, оказалось, что мое влагалище куда-то пропало. В смысле, не мое влагалище, а влагалище-подарок (не то чтобы мое влагалище – не подарок. Если честно, с ним у меня все в порядке. И вообще, мы тут не соревнуемся).
