Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [84]

Такие разные глобальные образы

Инвестор Альберт с гордостью назвал Россию «центром консервативного мира», поскольку в ней сочетаются православие и ислам, а консервативные ценности отстаиваются с тем же рвением, с каким их защищает римский понтифик. «Мы решительно против ЛГБТ», — объяснил он мне, откидываясь на спинку стула. Альберт не из тех, чей взгляд сосредоточен только на России; как раз наоборот, он долгие годы активно сотрудничал с западноевропейскими странами, выставляя там свою коллекцию современного искусства. Тем не менее его вывод категоричен: «Нам не нужен западный мир в его современном виде. Мы хотим сохранить нашу цивилизацию такой, какой она была всегда».

В 2022 году мысли молодого банкира Никиты, высказанные в начале 2010-х, кажутся произнесенными в совершенно другой эпохе. Тогда он был озабочен стереотипами в отношении России. Этот человек, выросший и получивший образование в международной среде — школа в Германии, частная школа в Швейцарии, школа-пансион в Великобритании и, наконец, Лондонская школа экономики, — остро осознавал едва завуалированное чувство британского культурного превосходства над Россией: «В Англии Россию ассоциируют с олигархами, нефтью, большими деньгами и водкой. В Германии — с водкой, матрешками, мафией, преступностью и проститутками. Во Франции — с большими деньгами, шампанским, мафией и водкой». Хотя Никита никогда не жил в России, он очень тесно отождествлял себя со страной своих родителей и своим стремлением продвигать российскую культуру напомнил мне Игоря Цуканова: «Мне бы хотелось, чтобы люди представляли себе Россию как страну науки, культуры, великой литературы и истории, а не как страну медведей и водки. И вообще, если на то пошло, — добавил Никита, — богатые русские пьют не водку, а виски и коньяк».

Сидя в своем просторном современном доме из дерева и металла в Кенсингтоне, недалеко от российского посольства, меценат и коллекционер Игорь Цуканов уже в середине 2000-х, когда такое было совсем не в моде, прямо заявил, что у него «нет ничего общего со всеми этими людьми, которые сегодня переезжают сюда из России». Большинство богатых русских с активами от нескольких сотен миллионов долларов обосновались в Лондоне еще в 1990-х и начале 2000-х годов. В середине 2010-х сюда начали перебираться и менее состоятельные россияне с капиталами «всего-навсего» в десятки миллионов долларов. Цуканов был одним из немногих респондентов, кто критически относился к патриотическим настроениям («Когда речь заходит о патриотизме, люди начинают говорить странные вещи»), отделяя их от великой русской культуры.

Бывший финансист, чья коллекция послевоенного советского искусства является одной из крупнейших в мире, он уже давно тесно связан с лондонским миром искусства. Его старший сын окончил юридический факультет Калифорнийского университета в Беркли и потом остался со своей семьей в Пало-Альто. Второй сын окончил Йельский университет и на момент нашего интервью с Цукановым работал в сфере инвестиционного банкинга в Лондоне. Только его жена сохранила офис консалтинговой фирмы в Москве. Но уже тогда все больше ее клиентов перебирались из России в Лондон, и ее бизнес следовал за ними.

Цуканов, заработавший свое состояние в финансовой сфере, глубоко отождествляет себя с русским языком, литературой, музыкой и искусством. «У нас много писателей, которые являются частью мировой литературы и культуры. Вклад России в музыку сопоставим со вкладом Германии: ни одна другая страна не дала миру столько гениальных музыкантов», — сказал он, подчеркнув, что музыкальная традиция, сложившаяся в XIX веке, сохранялась на протяжении всей советской эпохи. Хотя сегодня, по мнению Цуканова, уровень музыкального образования в России снизился, прежние высокие стандарты поддерживаются российскими педагогами, которые переехали в Вену, Лондон, Париж и Нью-Йорк. То же самое относится к литературе: «Возьмите Бродского, жившего в Америке, Тургенева, жившего во Франции… Неважно, где они жили». Что касается изобразительного искусства, то оно «не такого высокого качества, как музыка, но и у нас есть фигуры мирового масштаба, подобные Кандинскому и Малевичу».

Межличностная напряженность между Востоком и Западом

Предприниматель и филантроп Давид Якобашвили, по национальности грузин, родившийся в 1957 году, известен как дружелюбный и обаятельный человек. Я могу подтвердить это, вспоминая нашу вторую встречу на Петербургском экономическом форуме в 2015 году и телефонный разговор 2017 года, когда мы согласовывали текст интервью. Беседа была задушевной, мы много смеялись. В тексте, отправленном Якобашвили, я описала его как грузина с мексиканскими усами. Он не мог понять, почему я назвала его усы мексиканскими. Почему не грузинскими, со смехом спросил он.

Но в первую нашу встречу в 2009 году все было иначе. Стоял очень жаркий и душный летний день. Якобашвили был явно не в настроении. На мой вопрос, что он думает о западной элите, он ответил, что испытал по ее поводу много разочарований, особенно имея дело с западными банкирами. «Конечно, среди западных банкиров встречаются достойные люди», — признал он. На самом деле у него есть несколько очень хороших друзей-банкиров из Европы и США. У одного из них, из Швеции, банкира, была коллекция музыкальных автоматов, которую Якобашвили у него купил, — теперь она служит основой экспозиции его собственного музея