Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [86]

Габрелянов при нашей встрече был убежден, что Запад стремится уничтожить Россию и расчленить ее как минимум на двадцать частей, чтобы контролировать и эксплуатировать ее богатые природные ресурсы. «Если бы не Путин, Россия перестала бы уже существовать как государство», — сказал он, сидя за столом в своем кабинете со стеклянными стенами, из которого открывался вид на огромную новостную редакцию с сотнями журналистов. «Они же разделили Югославию на десяток государств? Зачем? А Ирак, Ливия, другие страны? Они хотят, чтобы мы в России возненавидели друг друга, и тогда они смогут заключать выгодные сделки с каждым из этих двадцати или больше новых и слабых государств», — продолжил он. Медиамагнат отмахнулся от аргумента, согласно которому дестабилизация России невыгодна Западу: «Если бы у России не было ядерного оружия и сильной армии, созданной Путиным с нуля, они [американцы] давно бы пришли и уничтожили нас».

Игорь Морозов — человек твердых убеждений. Заработав деньги в банковской сфере в 1990-е годы, позже он занялся политикой. Бывший спортсмен, он получил две ученые степени — кандидата юридических и экономических наук, специализируясь в области международных отношений. Эти знания пригодились ему и на прежнем посту депутата Государственной думы, и в нынешнем качестве члена Совета Федерации. Морозов и его жена — космополиты с прекрасным образованием и высоким уровнем культуры. Она свободно говорит по-английски; он владеет английским, немецким и персидским языками. Ничто в их скромном внешнем виде и манере поведения не выдает того факта, что пара довольно богата (в частности, им принадлежат 3000 гектаров сельскохозяйственных угодий).

На одном ужине я сидела рядом с Морозовым. Я рассказала ему про Киселёва и Габрелянова и то, что меня шокировали их взгляды, которые, по моему мнению, являются не более чем параноидальным паникерством. Учитывая то, что эти двое через свои медиаканалы имеют непосредственный доступ к миллионам россиян[334], было очевидно, что это может оказывать заметное влияние на формирование общественного мнения.

Выслушав меня, Морозов — автор массивной монографии под названием «Геоэкономические реалии и безопасность» и кавалер медали «За возвращение Крыма» — спокойно ответил на мою озабоченность, заявив, что я рассуждаю очень по-европейски. К примеру, как он объяснил, нестабильность в Украине беспокоит меня потому, что это может иметь негативные последствия для европейских стран с точки зрения миграции, экономики и безопасности. В отличие от европейцев, американцы физически находятся так далеко, что их не тревожат подобные соображения. На самом деле американцам выгодно дестабилизировать Европу, сказал он, поскольку это облегчило бы им распространение своей власти и контроля над всем континентом.

Превосходство России над Западом

Многие мои респонденты придерживаются романтизированных мифов по поводу российской элиты — не только ее коллективных качеств, обеспечивающих ей превосходство над западной, но и ее отношений с массами.

Рассказывая мне о том, что ее филантропическая деятельность включает и оказание помощи людям, уволенным с предприятий мужа (смотрите главу 5), Ирина Седых подчеркивала, что в других странах положение намного хуже: «Насколько я знаю, американские компании гораздо циничнее в этом плане». Седых не склонна к антиамериканским настроениям; наоборот, она открыта миру и заинтересована в культурном обмене, особенно в сфере благотворительности. Тем не менее она искренне верит, что простые американцы никак не защищены в случае потери работы: «Там никого не волнует, что будет с сотрудниками и их семьями. А ведь когда вы увольняете сотрудника, нельзя забывать о том, что от него финансово зависят как минимум еще два человека».

Такое представление Седых о чувстве ответственности российских работодателей восходит к русской литературе XIX века. Славянофилы считали, что, в отличие от капиталистического Запада, которому потребовалось создание специальных институтов, регулировавших бы патронаж элит в отношении бедных, в России такая социальная забота развивалась сама по себе, как органически присущая российскому обществу.

Григорий, 31-летний сын олигарха, придерживается похожих взглядов. Мы встретились с ним на берегу Москвы-реки в одном из кафе комплекса «Красный Октябрь», расположенного на территории бывшей шоколадной фабрики. Как и Седых, Григорий убежден, что российская элита «ближе к обычным людям и больше заботится о них», чем западные элиты. Он заверил меня, что знает, о чем говорит, потому что рос на Западе — сначала во Франции, затем в США. Он считает, что в России богачи «не возводят высокие стены, чтобы отгородиться от народа, и относятся к простым людям очень открыто». Однако образ жизни, которого придерживается семья Григория, мало чем отличается от образа жизни критикуемой им западной элиты. Их роскошные дома в Подмосковье надежно спрятаны за высокими заборами, а последним членом семьи, имевшим отношение к простому народу, был дед Григория, который родился в провинциальной крестьянской семье и прошел путь до чиновника Министерства внешней торговли СССР в 1950-х годах.