Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [64]

Александр Светаков считает, что нужно не только поддерживать лучших из лучших, но и заботиться о слабых и больных: «Наше общество любит сильных и здоровых. И не любит тех, кто к ним не относится. Поэтому никто не хочет помогать детям-инвалидам». Миллиардер владеет несколькими сотнями тысяч квадратных метров недвижимости и 20 000 гектаров земли. Несколько лет назад он построил школу для детей с ограниченными возможностями. В его школе учатся разные дети, как инвалиды от рождения, так и из семей с алкозависимыми родителями. «Знаете, большинство людей не любят думать о таких детях», — пожал плечами Светаков. Когда я спросила, стал ли он примером для других, он грустно рассмеялся: «Нет, никто мной не восхищается — ни в моем кругу, ни за его пределами». Миллиардер-девелопер рассказал мне историю, которая наглядно иллюстрирует отношение к детям с особыми потребностями в России:

Два года назад, незадолго до открытия школы, ко мне подошел известный политик и сказал: «Зачем тебе это? Давай сделаем школу для одаренных детей. Выделим пятипроцентную квоту для инвалидов, если тебе нужен PR. Но зачем отдавать им целую школу?»

Светаков, вероятно, нашел бы общий язык с художницей Марией Елисеевой, основательницей благотворительной организации «Дети Марии», которая помогает детям с легкими формами умственной отсталости. «Самое главное — не делать все за них, не класть им еду в рот, а помогать им развиваться, пока они маленькие», — сказала она. Ее ныне покойный муж, соучредитель «Яндекса» Илья Сегалович, был впечатлен результатами. Он рассказал мне, что перед одной из поездок в Италию дети выучили итальянский язык и отрепетировали пьесу, которую затем показывали итальянским детям в больницах. «Это было невероятно, — сказал он. — Никто не верил, что они способны научиться нормально говорить по-русски, не говоря уже об иностранном языке».

Филантропия в сфере искусства

Меценатство представляет собой самый прямой способ преобразования финансовых ресурсов в культурные ценности, который дает филантропам шанс на жизнь после смерти.

Если же рассуждать более приземленно, то покровительство искусству и коллекционирование произведений искусства предлагают идеальный путь для создания неформальных связей в высшем обществе[283]. В России патрону творческих людей или собирателю артефактов относительно легко войти в элитарный круг меценатов или коллекционеров, где к нему будут относиться не только как к «толстому кошельку», но и как к уважаемому человеку. Российский мир искусства относительно молод, а рынок его произведений нов, что делает их доступными для посторонних и новичков. «В Европе все статично. Там, интересуясь искусством, вы окажетесь лишь одним из многотысячной толпы, — объяснял мне в 2009 году сорокалетний банкир Кирилл, коллекционер современного искусства. — А здесь вы входите в узкий круг избранных». Кирилл ставит перед собой амбициозную цель: он хочет оказывать влияние на общество и его художественные вкусы. И, по его мнению, ему это удается. «Современное искусство сегодня в моде. Люди изменили свои представления о нем. В этом есть и моя заслуга», — с гордостью сказал он, сидя прохладным летним днем за столиком в кафе на крыше московского отеля «Хаятт».

Частные коллекционеры в России сегодня активно осваивают область, которая традиционно была уделом государственных музеев, кураторов, критиков и историков[284]. Они создают частные музеи и фонды поддержки искусства, выставляют собственные коллекции в принадлежащих им галереях или просто выступают как посредники. Людмила Лисина, жена стального магната Владимира Лисина (состояние в 2021 году — 26,2 млрд долларов), руководит небольшой галереей, где выставляются забытые работы XX века из частных собраний. Многие владельцы трепетно относятся к предметам из своих коллекций и не соглашаются доверить их никому, кроме Лисиной[285], которая благодаря своей безупречной репутации знакомит широкую публику с неизвестными произведениями.

Игорь Цуканов твердо заявил, что делать искусство доступным для людей — долг каждого коллекционера. Многие с ним согласны. Коллекционер и владелец галереи Александр Шадрин подтвердил, что произведения искусства не должны храниться в коробках: «Вы обязаны их показывать, это не ваша личная собственность». «Я согласна с Цукановым, коллекционеры должны выставлять свои собрания», — сказала мне меценат и коллекционер Стелла Кесаева, жена владельца крупнейшего в России дистрибьютора табачных изделий Игоря Кесаева (с активами в 4 млрд долларов в 2021 году).

В середине 2000-х годов она планировала создать музей в здании автобусного гаража на Новорязанской улице, спроектированном архитекторами-конструктивистами Константином Мельниковым и Владимиром Шуховым в 1926 году в форме серпа и молота. Но власти Москвы не согласились перенести гараж в другое место. К тому же земля под зданием оказалась на полтора десятка метров вглубь пропитана горючим и требовала очистки. «Это было нереалистично, — признала Кесаева. — Но я упорно продолжала вынашивать свой план, пока у нас не было ни одного приличного музея современного искусства». Однако позже она отказалась от этой затеи, потому что «сегодня все открывают подобные музеи».