Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [28]

. Когда таможенники обнаружили в багаже его помощника подшивку с фотографиями двадцати молодых женщин (по слухам, наводку им дал один из деловых конкурентов Прохорова, желая нанести ущерб его репутации), французская полиция заподозрила, что женщин привезли для оказания сексуальных услуг. Прохоров был задержан, но никаких обвинений ему так и не предъявили (более того, позже французские власти принесли ему извинения)[155]. Я встретилась с личным помощником олигарха, который в ходе того инцидента также был арестован и провел несколько дней под стражей. Он уверял, что молодые женщины не были проститутками: «Это умные, образованные девушки, многие — студентки Санкт-Петербургского университета. Им просто предложили провести роскошные каникулы в Альпах, покататься на лыжах, и они согласились. Но им ничего не платили». Впрочем, дорогие подарки, разумеется, были. Например, помощник рассказал мне, что однажды убедил продавца мехового салона временно закрыть магазин для посетителей, чтобы девушки могли спокойно выбрать себе шубы.

Куршевельский скандал никак не навредил репутации Прохорова. Наоборот, действия французских властей вызвали в рядах российской элиты бурю негодования. Многие восприняли это почти как личное оскорбление и как атаку на свою страну, призвав бойкотировать Куршевель и французские горнолыжные курорты вообще. Несмотря на такую поддержку, Прохоров вскоре радикально изменил свой публичный имидж. Он запустил медиапроект «Сноб», с помощью которого завоевал сердца интеллектуалов из верхнего слоя среднего класса, и в 2012 году выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах (набрал 7,98 % голосов). Созданию нового, более зрелого имиджа в немалой степени способствовала его старшая сестра Ирина Прохорова, основательница ведущего российского интеллектуального журнала «Новое литературное обозрение» и одноименного издательства. Эта красивая и харизматичная женщина (когда я пришла к ней в офис для интервью, она встретила меня без тени макияжа, но с идеальным маникюром) поддерживала предвыборную кампанию Михаила. Ирина является соучредительницей благотворительного фонда Михаила Прохорова, а также некоторое время в первой половине 2010-х руководила созданной им партией «Гражданская платформа». Несмотря на то что Михаилу Прохорову так и не удалось полностью избавиться от прежней репутации плейбоя, серьезные воззрения его сестры на современную Россию придают ему весомости как публичной персоне.

При всей спорности таких фигур, как Собчак и Прохоров, они показательно отражают переход российских буржуа от образа жизни светских тусовщиков к более основательным и сдержанным вкусам, ценностям и интересам, не связанным напрямую с деньгами. Сказанное касается и многих других богатых русских, которые теперь предпочитают имидж утонченных, высококультурных интеллектуалов с изысканными манерами и установками в духе так называемой новой скромности.

«Новая скромность» вовсе не означает более скромного образа жизни. Лариса, жена Аркадия, большая почитательница русской классики XIX века, рассматривает этот новый тренд как стремление к некой человеческой порядочности. Она подробно развивала эту идею, пока мы ехали через лес от их дома в местный ресторан-клуб, разместившийся в стильном деревянном здании на другом конце дачного комплекса: «Что такое скромность? Скромность может выражаться во многих вещах. Я не могу сказать, что живу аскетично». Своими холеными руками, которые, казалось, никогда не знали работы по дому, она уверенно держала руль черного Porsche 911. «На мой взгляд, скромность — это антоним бессердечности, а бессердечие — это худшее, что может быть в человеке».

Культурная всеядность

Тем, кто сегодня приезжает в Россию, по-прежнему бросается в глаза вездесущее демонстративное потребление. В конце концов, нувориши во всех культурах были известны своим стремлением выставлять напоказ новоприобретенное богатство, и в России они по-прежнему на виду. В 2000-х годах ряды нуворишей пополнились выходцами из богатых природными ресурсами российских регионов и бывших советских республик, которые разбогатели благодаря высоким ценам на нефть. Заметно и то, что показное потребление спустилось по социальной лестнице — в полном соответствии с теориями Торстейна Веблена и его современника, немецкого философа и социолога Георга Зиммеля, которые утверждали, что новые модные тренды, вводимые элитой, постепенно передаются на нижние ступени статусной иерархии[156]. Стремящиеся наверх группы российского среднего класса подхватили одержимость брендовой одеждой, дорогими автомобилями и гламурными развлечениями[157]. Из-за своей приметности эти группы по-прежнему находятся в центре общественного внимания и определяют популярные стереотипы.

Тем не менее одновременно наблюдается и противоположное стремление дистанцироваться от ассоциируемых с парвеню атрибутов. Оно может отражать как начавшийся процесс формирования утонченных вкусов, социального обособления, узаконенного самовосприятия и в конечном итоге — буржуазной идентичности, так и своеобразную озабоченность статусом. Таким образом, среди сегодняшних богатых русских можно встретить как тех, кто продолжает бахвалиться блеском новых денег в духе 1990-х, так и тех, кто, напротив, гипертрофирует свою новую сдержанную культурность. Сказанное особенно верно в отношении не очень уверенных в своем положении представителей новой буржуазии, озабоченных тем, чтобы не выглядеть неотесанными выскочками из низов, в то время как не сомневающиеся в своей принадлежности к высшему классу люди, как правило, спокойно относятся к своим прошлым эксцессам.