Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [28]
Куршевельский скандал никак не навредил репутации Прохорова. Наоборот, действия французских властей вызвали в рядах российской элиты бурю негодования. Многие восприняли это почти как личное оскорбление и как атаку на свою страну, призвав бойкотировать Куршевель и французские горнолыжные курорты вообще. Несмотря на такую поддержку, Прохоров вскоре радикально изменил свой публичный имидж. Он запустил медиапроект «Сноб», с помощью которого завоевал сердца интеллектуалов из верхнего слоя среднего класса, и в 2012 году выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах (набрал 7,98 % голосов). Созданию нового, более зрелого имиджа в немалой степени способствовала его старшая сестра Ирина Прохорова, основательница ведущего российского интеллектуального журнала «Новое литературное обозрение» и одноименного издательства. Эта красивая и харизматичная женщина (когда я пришла к ней в офис для интервью, она встретила меня без тени макияжа, но с идеальным маникюром) поддерживала предвыборную кампанию Михаила. Ирина является соучредительницей благотворительного фонда Михаила Прохорова, а также некоторое время в первой половине 2010-х руководила созданной им партией «Гражданская платформа». Несмотря на то что Михаилу Прохорову так и не удалось полностью избавиться от прежней репутации плейбоя, серьезные воззрения его сестры на современную Россию придают ему весомости как публичной персоне.
При всей спорности таких фигур, как Собчак и Прохоров, они показательно отражают переход российских буржуа от образа жизни светских тусовщиков к более основательным и сдержанным вкусам, ценностям и интересам, не связанным напрямую с деньгами. Сказанное касается и многих других богатых русских, которые теперь предпочитают имидж утонченных, высококультурных интеллектуалов с изысканными манерами и установками в духе так называемой новой скромности.
«Новая скромность» вовсе не означает более скромного образа жизни. Лариса, жена Аркадия, большая почитательница русской классики XIX века, рассматривает этот новый тренд как стремление к некой человеческой порядочности. Она подробно развивала эту идею, пока мы ехали через лес от их дома в местный ресторан-клуб, разместившийся в стильном деревянном здании на другом конце дачного комплекса: «Что такое скромность? Скромность может выражаться во многих вещах. Я не могу сказать, что живу аскетично». Своими холеными руками, которые, казалось, никогда не знали работы по дому, она уверенно держала руль черного Porsche 911. «На мой взгляд, скромность — это антоним бессердечности, а бессердечие — это худшее, что может быть в человеке».
Культурная всеядность
Тем, кто сегодня приезжает в Россию, по-прежнему бросается в глаза вездесущее демонстративное потребление. В конце концов, нувориши во всех культурах были известны своим стремлением выставлять напоказ новоприобретенное богатство, и в России они по-прежнему на виду. В 2000-х годах ряды нуворишей пополнились выходцами из богатых природными ресурсами российских регионов и бывших советских республик, которые разбогатели благодаря высоким ценам на нефть. Заметно и то, что показное потребление спустилось по социальной лестнице — в полном соответствии с теориями Торстейна Веблена и его современника, немецкого философа и социолога Георга Зиммеля, которые утверждали, что новые модные тренды, вводимые элитой, постепенно передаются на нижние ступени статусной иерархии[156]. Стремящиеся наверх группы российского среднего класса подхватили одержимость брендовой одеждой, дорогими автомобилями и гламурными развлечениями[157]. Из-за своей приметности эти группы по-прежнему находятся в центре общественного внимания и определяют популярные стереотипы.
Тем не менее одновременно наблюдается и противоположное стремление дистанцироваться от ассоциируемых с парвеню атрибутов. Оно может отражать как начавшийся процесс формирования утонченных вкусов, социального обособления, узаконенного самовосприятия и в конечном итоге — буржуазной идентичности, так и своеобразную озабоченность статусом. Таким образом, среди сегодняшних богатых русских можно встретить как тех, кто продолжает бахвалиться блеском новых денег в духе 1990-х, так и тех, кто, напротив, гипертрофирует свою новую сдержанную культурность. Сказанное особенно верно в отношении не очень уверенных в своем положении представителей новой буржуазии, озабоченных тем, чтобы не выглядеть неотесанными выскочками из низов, в то время как не сомневающиеся в своей принадлежности к высшему классу люди, как правило, спокойно относятся к своим прошлым эксцессам.
Книга, которую вы держите в руках, о наших современниках, людях ярких и незаурядных – известных писателях, поэтах, актерах, режиссерах, музыкантах, целите-лях, религиозных и общественных деятелях. И жанр ее, пожалуй, самый распространенный в средствах массовой информации – интервью, которые в разное время взяла, а потом и собрала в этой книге московская журналистка Марина Характерова. Ее книга – бесконечное уважение к героям, глубокая симпатия и даже трепет. И, конечно, низкий поклон ушедшим от нас… Здесь вы найдете ответы на многие вопросы: «Можно ли спрогнозировать успех?», «Какое будущее ждет Россию?», «Почему человек обречен на страдания?», «Какие роли чреваты для актера?», «Какие качества сегодня утрачены людьми, а какие доминируют?», «Что такое грех?», «Что не дано понять мужчине?», «Чувствует ли актер, когда в зале случайный зритель?», «Как написать шлягер?», «Почему ложь так живуча?», «Бывает ли стыдно за свою работу?», «Верите ли в летающие тарелки?», «Совместимы ли бизнес и творчество?», «Почему не состоялась судьба многих талантливых людей?». Хотите узнать ответы? Просто раскройте книгу, и вы не оторветесь от нее до самой последней страницы.
Книга одного из самых известных журналистов России сложилась за несколько лет, ее составили статьи, эссе, интервью и стихи Максима Шевченко.Автор размышляет о времени слома столетий, когда страна поднималась из ужаса небытия 90-х, входила в театр 2000-х и искала свой путь к свободе и справедливости.
Человечество последовательно развивается от одной общественно-экономической формации к другой: рабовладельческий строй, феодальный строй и капитализм. Диалектика развития такова, что количественные изменения должны перейти в качественно новое. Попытка перехода на теоретически обоснованный и вполне возможный новый строй в течение 70 лет завершился неудачей. Все бывшие республики союза сейчас обнаруживают, что в своем развитии находятся на уровне от феодализма к капитализму, только на разных стадиях. В книге одновременно с ревизией существовавших представлений о новом общественно экономического строе рассматриваются причины провала всемирно-исторической компании, а также дается полное ясности новая глубоко последовательная интерпретация теории и обосновывается по понятиям и определениям.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Бедная русская интеллигенция! Каждый раз, когда обостряются наши отечественные неблагополучия и мы не знаем, как выйти из затруднений, в которые поставила нас история, – мы неизменно находим одного и того же виновника всех бед, своего рода «стрелочника» на тяжком пути нашего прогресса – бедную русскую интеллигенцию. В лучшем случае, когда ее не сажают на скамью подсудимых и ей не грозит полное осуждение, предъявляется иск к ее «духовным ценностям», и тяжба кончается той или иной более или менее существенной урезкой этих последних.