Безумие - [48]

ГЛАВА 55

Гроте-Маркт, Ипр, Бельгия

Чешир, в одной из этих масок улыбающегося кота, сидел, держа в руке стакан молока. Он качался на стуле под песню Гарри Чэпмена «Cats in the Cradle».[24] Перед ним открывался великолепный вид. Он смотрел на знаменитую площадь Гроте-Маркт в бельгийском городке Ипр. Сегодня необычно светило солнце, борясь с упрямым снегом. Все готовились к фестивалю Каттенштойт.

На мгновение он приподнял маску и сделал последний глоток из стакана. Это был особый сорт молока, эксклюзивно доставленный из графства Чешир. Он дал теплому молоку стечь вниз по горлу и промурлыкал. Затем опустил свою маску назад.

Опуская руку, он так крепко сжал пальцы, что стакан в его руке лопнул. На паркет брызнули белые и красные капли, и ему от этого было хорошо. Иногда такая мелочь, как разбить стакан, была лучшим способом выпустить гнев, который испытывала его человеческая сторона. Он издал мурлыканье подлиннее, которое вышло через прорези в его оранжевой маске.

За его спиной, в этом отеле эпохи Ренессанса, на полу лежала связанная девочка. Она была юной, лет десяти. В отличие от его других жертв, к ее рту не была пришита улыбка. Она находилась там уже какое-то время. Но еще не была мертва. Она была особенной, и он в ней нуждался.

Чешир мельком взглянул в античное зеркало рядом с ним. Оно было старым, все в паутине с мертвыми бабочками, которых поймали пауки. Но, тем не менее, он мог видеть свое лицо в маске. Выглядел глупо, подумал он. Он скучал по своему лицу. Своему реальному лицу. Больше всего он скучал по Чеширской Власти, той, что отобрал у него Льюис Кэрролл. Теперь пришло время вернуть ее.

Ничего из этого не было причиной того, что он разбил стакан молока. Он любил молоко. Оно было его самой любимой вещью в мире. Самой худшей вещью в мире были люди. Он не мог забыть или простить, что они сделали с ним в его городе, когда он был ребенком.

Чешир, обладающий сейчас телом старухи, повернулся, чтобы посмотреть вниз из своего французского окна. Старуха была отличным прикрытием, на тот случай если ему придется снять маску. Он посмотрел вниз на прибывающих туристов, готовых к фестивалю.

Каждый в этой фламандской части Бельгии говорил на языке, который он ненавидел больше всего. Французский. Он был в самой верхней строчке списка вещей, которые он ненавидел. Чешир ненавидел как французы ели сырое мясо, не приготовив его, словно людоеды. Он ненавидел то, как они произносили его имя с акцентом: Че-ше-рии, ему это жутко напоминало «шери» по-французски, что означало «милый». Чешир не хотел быть чьим-то милым. Он не хотел думать о том, что у него есть сердце. Но больше всего он ненавидел во французах и бельгийцах то, что они будили в нем воспоминания. Те жестокие воспоминания, которые заставили его раздавить стакан с молоком и не обращать внимания на кровоточащую руку.

Воспоминания были об этом городе, Ипре. Это было много веков назад, когда они начали убивать, выбрасывать и сжигать котов в Европе. Задолго до того, как он попал в Страну чудес.

Люди думали, что коты умирали молодыми, но они бессмертны душой. Тогда Страна Чудес была неизвестным местом. Это было задолго до того, как Льюис Кэрролл и Чешир превратились во врагов на шахматной доске под названием жизнь.

Чешир закрыл глаза, сделал глубокий вдох и вспомнил тот первый раз, когда на его глазах убивали котов…

ГЛАВА 56

Ипр, Бельгия, 15 век

Он был ребенком. Счастливый, пушистый, с виляющим хвостом, мурлыкающий кот, как и другие. С неделю назад перестал получать пищу и молоко от своей матери. Его отец не слишком жаловал его лень и заставил его выйти на улицу и начать охотиться. Чешир не любил убивать животных, но ему нужно было есть.

— Крысы, сынок, — мурлыкала его мама. — Вот наша лучшая еда.

— Но они ужасные мелкие существа, мамочка, — говорил он. — Мне противны их носы и усы.

— Я тоже их ненавижу.

— Тогда зачем ты ешь то, что ненавидишь? — он всегда считал это физиологическим дефектом своего вида, есть то, что они ненавидели. Что не так, например, с бабочками? Они выглядели мило, и ему нравилось, как они хрустели на зубах. Конечно, их было сложно поймать, вот почему он обожал гусениц. Они были медленными, и в них полно витаминов, так как единственное, что они делали, это ели. Они были похожи на сырых бабочек, то, что понравилось бы французам, — он все не мог забыть, как французы ели лягушек. Святые лапы и мурчанье, почему лягушки? Будучи ребенком, Чешир их любил. Они повсюду скакали, это как кенгуру для людей.

Но в итоге Чешир оказался голодным, поэтому он начал охотиться для себя.

Тогда Ипр был маленьким городком, известный тем, что экспортировал одежду для Англии. Там была огромная башня, в которой месяцами хранили одежду, прежде чем отправить. Крысы обожали это место, так что люди зазывали котов со всего города, чтобы они ловили крыс.

В общем, многие европейцы не любили котов в шестнадцатом веке. Коты ассоциировались у них с ведьмами, и говорили, что в них сидят демоны и дьяволы. Но башня с одеждой была исключением.

В первый раз, когда Чешир туда пришел, он увидел кота, играющего с мертвой крысой. Он подумал, что это неправильно убивать кого-то и играть с телом. Мертвый человек был удостоен чести быть похороненным или кремированным, в этом контексте тело крысы следовало бы сразу съесть.