Безумие Дэниела О'Холигена - [42]
Из окна десятого этажа административного здания доктор Барт Манганиз заметил прибытие Дэниела к воротам университета «Золотой Запад». Ректор наблюдал за ним, продолжая общаться сразу с двумя женщинами своей жизни: с женой Шарлин, ругавшей его по телефону, и с секретаршей мисс Хаммер, которая стояла позади Барта и массировала его напряженную толстую шею.
— Крошка, ты должна понять, что такие вещи в один день не делаются. Я работаю над этим, поверь мне.
Барт поморщился, когда раздраженный ответ Шарлин всколыхнул трубку и его ухо заныло болью.
— Крошка, я убежден в том, что он уволится, и в том, что твой брат Билли будет находкой для курса «Связи с общественностью», но при этом все должно выглядеть как игра по правилам.
Ладони мисс Хаммер скользнули Барту под мышки и принялись обрабатывать его грудную клетку. Пока Шарлин трещала в ухо, Барт наблюдал, как О'Холиген спрыгнул с Могучего Мотора и направился к зданию гуманитарных факультетов. Отсюда Дэниел казался ректору тараканом, бегущим к спасительной трещине. Доктор Манганиз поднял ногу и так сильно топнул, вдавив каблук в ковер, что мисс Хаммер беспомощно вскинула руки и удалилась из кабинета.
Громче всего Дэниел кричал, проходя мимо отделения журналистики — самого большого и быстро растущего на факультете коммуникации. Когда государственное финансирование стало зависеть исключительно от количества студентов, «Золотой Запад» почувствовал острую нужду в университетском пылесосе — предмете, способном всасывать абитуриентов, которые раньше, даже при самых сострадательных критериях, считались необучаемыми. Славное ремесло журналиста было подхвачено, очищено от этических и моральных дилемм и силком втиснуто в учебный план, ибо оно превосходно решало проблему пылесоса. В школе журналистику еще не преподавали, студенты не были замечены в неспособности применить то, что осталось от школьных навыков, — это придет позже. Журналистике приклеили чудесную бирку «практическая», возбуждавшую интерес студентов и приводившую в восторг начальство «Золотого Запада», ибо она означала, что интеллектуальное содержимое курса минимально, а значит, его могут преподавать несколько бесцветных функционеров, изобретающих на основе своего узкого опыта утомительные задания и занимающих ими студентов. Увенчивала этот пирог уверенность выпускников в том, что они легко найдут себе работу, поскольку, как и всякая индустрия, журналистика нуждалась в армии трутней, поднаторевших в практической стороне дела и готовых растратить свою жизнь на пустяки, которые и составляют большую часть вещаемого и печатаемого. Конечно, лучшие рабочие места по-прежнему доставались по-настоящему талантливым, образованным и изобретательным людям, но когда выпускники «Золотого Запада» это понимали, было уже поздно.
Дэниел добрался до своего кабинета и обнаружил первое роковое сообщение: пришпиленную к двери записку. «Могу ли я увидеть тебя сегодня в 11:00? Будь на месте. Манганиз». Имелось немало способов не быть на месте, когда вызывает ректор, и Дэниел как раз выбирал лучший среди них, когда из двери напротив высунул свою хорьковую мордочку Нил Перкис.
— Пс-с-ст! — порыв зловонного дыхания петлей обогнул Дэниела и столкнулся с вороватыми призывами Перкиса. Дэниел нехотя пересек коридор и вошел в бункер параноика. Окна Перкиса были закрыты оберточной бумагой на тот случай, если ректор заглянет в них и захочет узнать что-то по движению его губ. Небольшой радиоприемник на столе был настроен между станций и производил статический шум для борьбы с подслушивающим устройством, которое доктор Манганиз наверняка подключил к телефону.
Перкис быстро оглядел коридор, закрыл дверь и набросил на нее прочную цепочку. Приложив палец к губам, он взял клочок бумаги и нацарапал: «С сожал. узнал о средневек. лит.»
— Что ты имеешь в виду?
Рука Перкиса лихорадочно работала на оборотной стороне клочка: «Она отсутств. в переч. курсов».
— Перкис, ты, кажется, совсем потерял рассудок. Единственное, чем могу утешить: без него тебе, возможно, лучше.
Дэниел направился было к двери, но Перкис загородил ему дорогу, размахивая университетским справочником. Дэниел взял его и быстро пролистал факультет коммуникации. О средневековой литературе там не было ни слова. Обычно она шла после смехотворных «Видов значения», которые вел Перкис. На ее месте стояло: «Связи с общественностью». Связи с общественностью! Боже правый!
Дэниел медленно вернул справочник Перкису.
— Это всего лишь ошибка. Они не могут убрать предмет, не уведомив об этом преподавателя. Даже здесь — не могут.
Перкис грустно улыбнулся Дэниелу, сунул клочок бумаги в рот, пожевал немного и проглотил.
Дэниел нырнул к двери, откинул цепочку и вырвался из бункера Перкиса прежде, чем его задушило сгущающееся марево заговора. Нащупывая ключом замок, он едва не сорвал дверь с петель, только бы поскорее попасть в свой кабинет. Он промчался через него и, повозившись с окном, распахнул его как раз вовремя, чтобы успеть предотвратить приступ астмы.
Да выйдет Афродита из волн морских. Рожденная из крови и семени Урана, восстанет из белой пены. И пойдет по этому миру в поисках любви. Любви среди людей…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
Книга «Естественная история воображаемого» впервые знакомит русскоязычного читателя с творчеством французского литератора и художника Пьера Бетанкура (1917–2006). Здесь собраны написанные им вдогон Плинию, Свифту, Мишо и другим разрозненные тексты, связанные своей тематикой — путешествия по иным, гротескно-фантастическим мирам с акцентом на тамошние нравы.