Безопасный жалобщик - [23]

Как видите, меня не зря держали в министерстве. Особенно полезными руководство считало мои советы и консультации, когда до него доходили официальные данные о наших любимых нарушениях, обнаруженных на местах ретивыми контролерами.

— Как нужно поступать в таких случаях? — спрашивали меня. — Реагировать или не реагировать?

— Конечно, реагировать! — отвечал я. — И как можно активнее! В этих случаях хорошо смотрится приказ по министерству, а также циркулярное письмо, адресованное всем подведомственным организациям. В них нарушения должны быть самым суровым образом осуждены, меры по их выправлению намечены, ответственные за их выполнение названы, виновные слегка наказаны. В этом случае могу вас заверить, что нарушения ваши будут устойчивыми, как Останкинская телебашня, хотя так же, как и она, видны на большом расстоянии и всем заметны.

Меня слушали со вниманием и пониманием. Я чувствовал, что приношу пользу людям. Мои советы выполнялись с перевыполнением.

Пришла пора получать зарплату. По условиям найма мне должны платить ее раз в год в соответствии с показателями достигнутых перерасходов.

Как показала очередная проверка, организации и предприятия министерства в результате содержания скрытого управленческого персонала, расходования средств сверх выделенных лимитов на легковой автотранспорт и других нарушений финансовой дисциплины перерасходовали в истекшем году около полутора миллионов рублей. Из них, согласно условиям, мне причитается пятнадцать тысяч.

Интересно, как они оформят эту выплату. Нет, лично я знаю, конечно, один верный способ. Иначе какой бы я был старший консультант по нарушениям? Но, знаете, когда речь идет о своих личных интересах, давать такие советы как-то не принято. Это выглядело бы как злоупотребление служебным положением. Да нет, пусть сами выкручиваются. Тем более что, если уж честно говорить, никакой формальной должности я в этом министерстве не занимал и советы свои давал, так сказать, косвенно. Исключительно в форме фельетонов. А за них гонорар я уже получил. Так что бухгалтерия министерства может не беспокоиться.

ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ ВЕЖЛИВОСТИ

Прасковья Кирилловна Данилина, вдова погибшего фронтовика, мать и бабушка, не могла пожаловаться на отсутствие внимания к ней со стороны ряда городских организаций.

Когда-то она вместе с семьей дочери получила прекрасную семнадцатиметровую комнату в новом доме. Правда, вторая комната в квартире была занята телефонной подстанцией, но Прасковья Кирилловна все равно была очень рада.

— Ничего, — говорила она, — потерпим… В войну люди не то терпели.

Лет восемь семейство Данилиной мирилось с беспокойным производственным соседством. Соседи и знакомые советовали обратиться куда следует. Мол, Кирилловну нельзя не уважить, тем более виданное ли это дело в наши дни — жить в одной малогабаритной квартире с телефонной станцией. Но Данилина не поддавалась и козырять своим вдовьим положением не хотела. Уже и домоуправление не выдержало, обратилось к телефонному начальству с решительной просьбой освободить комнату, «так как дальнейшее проживание семьи гражданки Данилиной невозможно». Домоуправление даже грозило связистам, что в случае отказа от демонтажа подстанции оно будет вынуждено расторгнуть договор аренды помещения через арбитраж. Но у связистов были свои задачи и трудности, и демонтировать подстанцию они пока не спешили. А угрозу расторгнуть договор расценили, как легкомысленную…

Вот тогда-то Прасковья Кирилловна решила, что пришло время вежливо напомнить о своих нуждах. В горисполкоме ее заявление быстро рассмотрели, приняли решение поставить Данилину на учет и велели ей спокойно ждать. Вскоре и связисты прислали успокоительное письмо. Дескать, подстанция из вашей квартиры будет удалена после расширения местной АТС, каковое намечено на конец следующего года. Ну может ли быть более обнадеживающий ответ? На дворе уже осень. Ждать остается всего какой-нибудь годик.

И зажила семья в радостном ожидании. Уже и на мебель для новой комнаты стали откладывать, и разные планы строить. Правда, порой на безоблачное небо надежды набегали тучки сомнения. Так было, когда связисты прислали новое письмо, из которого следовало, что вопрос о выселении подстанции при расширении местной АТС будет не «решен», как сообщалось ранее, а только «рассмотрен». Кроме того, получалось, что на конец следующего года намечено не само расширение АТС, а лишь «работы по расширению». Семейство заволновалось. Но Прасковья Кирилловна была в своих надеждах тверда, как морской утес.

— Раз рассмотрят — значит, решат, — сказала она. — Раз начнут — значит, сделают.

— Поживем — увидим… — отвечала дочь, женщина более современная.

И оказалась права. Прошел год, намеченный связистами, но дело не дошло даже до «рассмотрения».

— Значит, не было возможности, — не сдавалась Прасковья Кирилловна. — Думаете, так это просто — автоматическую телефонную станцию расширить? Там эвон сколько вопросов нужно решить, сколько одолеть всяких трудностей!

И тоже оказалась права. Вскоре от связистов пришло письмо, в котором они сообщили еще одну уважительную причину, которая делает перенос подстанции «в настоящее время» просто невозможным: «отсутствие на АТС необходимой для переноса подстанции кабельной емкости». Вот получим, мол, все необходимое, сделаем все, что полагается, и помещение в вашей квартире освободим. Но, между прочим, о каком годе теперь Данилиной надлежит мечтать, в письме не указывалось.