Безнадежное дело - [11]

Джо. Довольно сомнительное начало и достаточно убедительный финал. Но, боюсь, суд это не убедит. Некоторые обстоятельства из нашего недавнего прошлого. Вы понимаете, о чем я?

Джина. Я знаю, о чем вы хотите мне сказать, но не говорите, боясь обидеть. Это наводит меня на мысль, что я вам небезразлична.

Джо. Возможно.

Джина. Что бы я вам сейчас ни сказала, вы мне не поверите.

Джо. Вы намерены промолчать? Исходя из того, что мы знаем об итальянцах, это не в их характере.

Джина. Исповедуйте меня, Джо.

Джо. Зачем вам это?

Джина. На исповеди не лгут.

Джо. Но я не исповедник, вы знаете.

Джина. Вы тот человек, которому можно довериться. И пока вы будете соображать, что бы такого мне возразить, я, пожалуй, начну. Мы с Цезарем познакомились в самолете. Я работала стюардессой. Он летал по делам в Милан. Он был самым неназойливым изо всех моих обожателей, и только когда мы в третий раз пересеклись в облаках, сделал мне предложение.

Джо. Только с третьего? Я бы сломался на втором.

Джина. Не говорите, что вы никогда не приставали к стюардессам. Лучше молчите.

Джо. Как скажите.

Джина. Обычно девушке предлагают совместное времяпровождение в Нью-Йорке, Милане или где-нибудь еще. Цезарь предложил выйти за него замуж. Когда вам постоянно предлагают одно и то же, даже приглашение полюбоваться через иллюминатор на океан, вы воспринимаете, как начало переговоров о том, чтобы провести на побережье этого самого океана ближайший уикенд. В первый раз я оставила слова малознакомого мне джентльмена без внимания. Во второй – подумала, что однажды уже слышала их. В третий – мистер Ватерлоу заставил меня задуматься. А в четвертый, после того, как Цезарь привел соответствующие аргументы, я подумала, что во всем этом, вероятно, есть смысл. Не вздумайте обвинить меня в легкомыслии – между каждым нашим общением проходило несколько месяцев. Аргументы мистера Ватерлоу были достаточно весомы. Он завалил меня дорогими подарками, ничего не требуя взамен. Обычно, когда ухажер не подкрепляет свои чувства некоторыми действиями, характеризующими эти самые чувства, девушка теряет к нему интерес.

Джо. Что вы говорите!

Джина. В какой-то момент девушка должна признать, что принадлежит вам, а если, вы, попав на золотую жилу, не спешите столбить участок.

Джо. Ай, как плохо!..

Джина. Что с вами, Джо?

Джо. Теперь я понимаю, почему кое-кто в свое время дал мне от ворот поворот.

Джина. Верность некоторым принципам иногда принято проверять, нарушая эти самые принципы. То, с чем не торопился Цезарь, произошло у нас с ним только после свадьбы и запомнилось мне прежде всего чрезмерной изысканностью кавалера. Я предпочла бы что-нибудь попроще. Несколько позже у меня открылись глаза на происходящее. Цезарь, как у нас об этом говорят, «поехал мозгами».

Джо. Что-то вроде нашего «сбрендил».

Джина. Да.

Джо. И какова причина?

Джина. Я.

Джо. Возможно, в вас есть нечто такое, что Цезарю удалось разглядеть, а мне нет? Может быть, вы ведьма и приворожили его.

Джина. Будь я ведьмой, я приворожила бы вас. Я такая, какая есть. Цезарю этого оказалось достаточно.

Джо. Вы любите его?

Джина. Можно полюбить человека, у которого, когда он смотрит на вас трясутся руки?

Джо. Я бы не сбрасывал со счетов климатические особенности Канзаса. Геркулеса среди тамошних парней отыскать сложно, зато в критических обстоятельствах они сильны, как львы.

Джина. Эта слабость никогда не переходила в силу, хотя в бизнесе он всегда оставался яростным. Я сужу по тому, что его дела неуклонно шли в гору, несмотря на дополнительные расходы, связанные с моим присутствием. Какая-нибудь другая женщина из подобной ситуации извлекла бы для себя несомненную пользу. Рядом с вами – мужчина, который слепнет при вашем появлении и не считается с расходами. Такую благодать невозможно даже вообразить!

Джо (про себя). Очень даже возможно. (Джине) И тут появляется некто.

Джина. …чье имя нынче является предметом постоянных стенаний Цезаря и вашего красноречивого молчания, Джо. Убегая с ним, я не задумывалась над последствиями.

Джо. Что совершенно естественно, когда муж вас обожает, и что бы вы ни вытворили, заранее готов простить.

Джина. Я могла бы вести себя, как хотела, слывя преданной женой. Но я не хотела обманывать Цезаря. Это единственное, что я могла для него сделать. Я так соскучилась по мужской силе!.. К сожа-лению, у моего попутчика, не оказалось ничего, кроме силы. И нужна я ему была только для того, чтобы польстить его самолюбию. Он не преуспел в жизни и хотел доказать самому себе, что это – случайность. Странно не то, что мне дважды подряд не повезло, а то, что в первом и во втором случаях, люди, которые мне встретились, оказались оригиналами. Одному было необходимо постоянно балдеть, второму – само-утверждаться.

Джо. Такая кучность настраивает на оптимистичный лад. Мне кажется, ваш третий выстрел будет удачным.

Джина. Я тоже на это надеюсь.

Джо. Вы вернулись к Цезарю, будучи уверенной, что он простит?

Джина. Я хотела объяснить ему все, прежде чем мы расстанемся.

Джо. Это решение окончательно?.. Вы на исповеди, леди!

Джина. Я помню. Это решение бесповоротно. Что касается объяснений. Он меня не стал слушать.