Безмолвные воды - [14]

– Да… ну… не знаю. Это глупая затея Мэгги. Я согласился на это просто потому, что Джейми меня заставил. Мэгги велела мне надеть галстук и встретить ее в лесу, что, в общем-то, должно было без труда получиться, но я слишком много времени потратил, выбирая галстук. Таким образом она оказалась в лесу совершенно одна, и все, что с ней случилось, произошло по моей вине. А теперь она не в себе, и все из-за меня, потому что я не пришел вовремя к плакучим ивам.

– О, мой дорогой, – вздохнула мама, поглаживая меня по спине. – Ты не виноват.

– Нет, виноват. Виноват, что не был там, чтобы защитить ее, и теперь она не разговаривает и не выходит из дома, потому что чего-то боится. Я должен был там быть, чтобы предотвратить это и защитить ее.

– Брукс… – мама понизила голос и сцепила руки в замок. – Все, что случилось с Мэгги – трагедия, но в этом нет твоей вины. Знаешь, чему меня научила жизнь? Тому, что просто сидеть и бесконечно прокручивать ситуацию в голове бесполезно. Ты не можешь изменить прошлое, но прямо сейчас ты можешь изменить будущее. Знаешь, как сейчас можешь помочь Мэгги?

– Как? – спросил я нетерпеливо, тут же выпрямляясь.

– Будь ее другом. Сейчас она, скорее всего, очень напугана и смущена. И очень одинока. Ей не нужно, чтобы ты жалел ее, милый. Ей просто нужен друг. Тот, который время от времени будет заходить, чтобы проведать ее. Тот, который спросит, все ли у нее в порядке. Тот, кто даст ей понять, что она не одна.

Да. Друг.

– Я могу это сделать. Думаю, я смогу быть хорошим другом.

Она негромко засмеялась и, наклонившись, поцеловала меня в лоб.

– Я знаю, что сможешь. Подожди секунду, я хочу кое-что тебе отдать, – она поспешила из спальни, а когда вернулась, ее левая рука была сжата в кулак. Сев рядом со мной, она раскрыла ладонь – на ней лежал шнурок с кулоном в виде якоря. – Когда мы были молодыми, твой папа подарил мне это после смерти моего отца. И обещал, что всегда, когда бы я ни нуждалась в нем, он будет рядом со мной. Он сказал, что будет моим якорем, когда я почувствую, что течение жизни уносит меня. Он всегда был для меня удивительным другом и остается им до сих пор. Может быть, ты подаришь это Мэгги, чтобы она улыбнулась.

Я забрал у мамы подвеску и поблагодарил ее. Она помогла мне больше, чем могла подумать, и, если этот якорь заставит Мэгги улыбнуться, он будет принадлежать ей. Я готов сделать все что угодно, лишь бы вернуть миру ее прекрасно-ужасные улыбки.

***

– Как ты сегодня, Мэгги Мэй? – спросил я, стоя в дверях ее спальни с зажатым в руке МР3-плеером. Когда я появился, она стояла у окна, уставившись вниз на улицу. Медленно повернувшись ко мне, она обхватила себя руками. Ее глаза казались потухшими – это расстроило меня, но я не подал виду, а просто слегка улыбнулся и снова спросил: – Ты в порядке?

Она медленно кивнула, и я понял, что это ложь, но мне было не важно. Пусть делает все, что ей нужно, чтобы чувствовать себя лучше – я не возражаю. Я никуда не собираюсь уходить.

– Можно мне войти?

Она снова кивнула.

Шагнув в комнату, я поправил галстук – зеленый, как ей нравилось. Ладони, сжимающие плеер, вспотели, и я шмыгнул носом, когда мы оба сели на кровать. Я не знал, что сказать. Обычно большую часть времени, если люди дружат, то они разговаривают. Чем дольше мы сидели в тишине, тем больше я нервничал. Я начал постукивать ногами по полу и заметил, что Мэгги сцепила лежащие на коленях руки. Кожа у нее была совсем бледной, а взгляд очень тяжелым, и в этот момент я понял, чего мне не хватало. Мне не хватало того, что столько времени раздражало меня.

Мне не хватало ее голоса.

– Можно я опять подержу тебя за руку? – спросил я.

Она скользнула левой рукой к моей правой, и я облегченно вздохнул. Ее пальцы были холодными, как лед.

– Сожми мою руку один раз, если ответ будет «нет», и два раза, если «да», хорошо?

Мэгги кивнула и закрыла глаза.

– Ты боишься?

Она дважды сжала мою руку.

– Тебе грустно?

Снова дважды сжала мою руку.

– Ты хочешь побыть одна?

Мэгги сжала мою руку один раз.

– Как ты думаешь, может… как думаешь, могу ли я стать твоим другом? – прошептал я.

Она открыла глаза и посмотрела на меня. Интересно, чувствует ли она, как колотится мое сердце – дикое, потрясенное, испуганное?

Мэгги опустила взгляд на наши руки и сжала мою. Затем еще раз. И мое сердце быстро и шумно забилось. Я выдохнул сдерживаемый в легких воздух, свободной рукой залез в карман и вытащил мамин кулон.

– Это тебе. Это кулон дружбы. Якорь. Я обещаю быть твоим другом – хорошим другом. Я имею в виду, что буду стараться изо всех сил. Буду помогать тебе оставаться на земле, когда ты почувствуешь, что течение жизни уносит тебя. Просто… – я вздохнул, глядя на кулон в руке. – Я хочу, чтобы ты снова улыбалась. Хочу, чтобы у тебя было то, о чем ты мечтала, и буду прикладывать все усилия, пока не удостоверюсь, что у тебя это есть – даже если это собака по кличке Скиппи и кот по кличке Джем. Я хочу, чтобы ты знала… – я снова вздохнул, потому что каждый раз, когда ее глаза наполнялись слезами, мою грудь пронзала сильная боль. – Мне нужно, чтобы ты поняла: даже если ты решила никогда больше не говорить, у тебя всегда будет тот, кто услышит тебя, Мэгги. Хорошо? Я всегда буду рядом, чтобы слушать твое молчание. Ну как, ты хочешь этого? Ты хочешь этот кулон?