Безмолвные воды - [16]

Папа, тем не менее, остался таким же бесхитростным и любящим, как всегда, если не больше. Я была благодарна ему за это. В нем заключалась моя стабильность. Он никогда не смотрел на меня как на неполноценную. В его глазах я была прежней.

Шерил, напротив, ненавидела меня. Возможно, это слишком сильно сказано, но другого слова на ум не приходит. Хотя у нее было немало веских причин не любить меня. Она росла, но из-за моих проблем оказалась где-то на втором плане. Отмененные семейные путешествия; шоу талантов, которые вынужденно пропускались из-за сеансов моей терапии; деньги, которые родители не давали ей, потому что тратили их на меня. Вдобавок мама, которой тяжело было видеть меня, переключила все внимание в этом отношении на Шерил, ругая ее за малейшую провинность и придираясь к каждой мелочи. Не удивительно, что в подростковом возрасте Шерил начала бунтовать. И Джордан был пиком этого бунта, ее самая большая ошибка.

Под музыку Келвина я снова заснула, но около трех часов ночи проснулась опять, услышав, как Шерил потихоньку вернулась. Иногда я слышала, как она плачет, но не могла выяснить причины, потому что Шерил не любила, когда я вмешивалась.

***

– Ты поторопишься наконец?! – крикнул Келвин на следующее утро, стоя в коридоре и барабаня в дверь ванной. Со стоящими торчком волосами, в мятых пижамных штанах – одна штанина задрана, другая волочится по полу – и переброшенным через плечо полотенцем, он снова постучал в дверь. – Шерил! Хорош уже! Я опаздываю. С минуты на минуту здесь будет Брукс. Выметайся быстро! Твоему лицу не поможет никакая тушь.

Она распахнула дверь и закатила глаза.

– А с твоим запахом не справится и цистерна воды.

– О, прекрасно. Интересно, а что подумает мама, узнав, что ты вчера вечером смылась из дома.

Шерил прищурилась и оттолкнула его.

– Во всем гребаном мире ты бесишь меня больше всех.

– Я тоже тебя люблю, сестренка.

Она показала ему средний палец.

– Я использовала всю горячую воду, – заявила она и, топая в свою комнату мимо моей открытой двери, посмотрела на меня. – Чего уставилась, уродина? – после чего ушла к себе, громко хлопнув дверью.

Келвин посмотрел на меня и тихо заржал.

– Она словно ласковый утренний лучик. Доброе утро, Мэгги.

Я махнула ему рукой.

Мой распорядок дня был довольно простым. Я просыпалась, читала одну из своих любимых книг, чистила зубы, причесывалась и шла в столовую готовиться к занятиям. Больше всего я любила ту часть дня, когда к нам заезжал Брукс. Он каждый день подвозил Келвина в школу и наблюдал, как Шерил постоянно занимает ванную, из-за чего тот не успевал собраться вовремя и всегда опаздывал.

Брукс из тех людей, в которых влюбляешься сразу. Даже при своих хипстерских замашках, он был одним из самых популярных парней в школе. В этом не было ничего удивительного – такой уж он человек. Люди попадали под власть его обаяния, и поэтому недостатка в девушках он не испытывал. На данный момент счастье улыбнулось Лэйси Палмер, но на ее место метил целый список претенденток, терпеливо ожидающих своей очереди. И в этом тоже не было ничего удивительного, потому что Брукс был не только обаятельным, но и красивым. У него была чудесного оттенка смуглая кожа, мускулистые руки и волнистые, очаровательно взъерошенные волосы. И еще восхитительная улыбка. Он всегда улыбался левым уголком рта, а смеялся правым. Одевался Брукс в футболки с названиями любимых групп, которые покупал, катаясь на концерты вместе с Келвином и еще двумя друзьями – Оливером и Оуэном. На нем всегда были неизменно драные джинсы, поддерживаемые кожаным ремнем, украшенным значками со строчками песен его любимых исполнителей. В переднем кармане всегда лежало несколько гитарных медиаторов, которые он в течение дня периодически вертел в руках. А белые кеды постоянно были развязаны и разрисованы маркерами. А еще у него была привычка носить разные носки. Если он когда-то появлялся в одинаковых – значит, одевался в темноте.

– Как ты сегодня, Магнит? – спросил он меня.

Я кивнула. Брукс задавал мне этот вопрос каждый день, когда бы ни пришел. После того давнего инцидента он пообещал заботиться обо мне и держал свое обещание. В последнее время он начал называть меня Магнит – сказал, что его притягивает наша дружба.

– Это дружба, как магнит, притягивает нас друг к другу, Мэгги Мэй. Ты мой магнит.

Естественно, прозвище появилось не просто так, а в одну из ночных вечеринок, где они с моим братцем напились, а потом приволоклись ко мне и заблевали весь пол. Но прозвище закрепилось.

– Можно мне войти? – спросил он. Как ни странно, он всегда спрашивал разрешения. И всегда получал положительный ответ.

Брукс буквально запрыгнул в мою комнату – даже в семь утра он был энергичным, как заяц из рекламы батареек.

– У меня есть кое-что, и я хочу, чтобы ты это услышала, – сказал он и вытащил из заднего кармана свой iPod. Мы вдвоем разлеглись на моей кровати, свесив на пол ноги. Он вложил один наушник мне в ухо, а второй вставил себе и нажал кнопку воспроизведения.

Музыка была легкой и воздушной, но всю песню пронизывали уверенные звуки басов. Они дарили ощущение романтичной беззаботности.