Безмолвие полной Луны - [14]

— В общем, твои картины полное «Г»!

— Чьи?! Мои?!

— Ну, не мои же…

С чувством выполненного долга Жорж удалился и подойдя к тощему художнику, сказал:

— Я никогда не довожу беседу до критической точки.

Толстый с тощим остались стоять с разинутыми ртами, так и не поняв: искренне он это заявил или прикололся.

— Думаешь, Васёк поставит Жоржу бутылку, если сейчас продаст? — задумчиво спросил тощий товарища.

Толстый усмехнулся и высказал своё мнение на этот счёт:

— Он ему без реализации товара, прямо сейчас поставит синяк под левым глазом или под правым. А может быть, и под обеими сразу.

Неожиданно, из-за угла появился их товарищ, принёсший скорбное известие: «Дуська померла!» На это он получил категорическую резолюцию: «Скидываться нечем!»

На сходку начали стекаться неравнодушные, чьё внимание привлекло нервозное волнение костяка сообщества.

— Что случилось? — спросил долговязый художник, подойдя к сходке.

— У нас минус один, — ответил ему тощий.

— Что-то, ты об этом так равнодушно говоришь, — скептически заметил второй подошедший.

— Ну, я не могу салют устроить!

— Неудобно? — спросил толстый, явно иронизируя.

— Денег нет, на петарды, — зло буркнул тощий собеседник.

— Цинично, — вяло прокомментировал ответ долговязый.

— Зато конкурента нет!

— Что ж — можно шампанское купить: и поминки, и салют, — предложил толстый коллега.

— Уже водку принесли, — сообщил радостную весть третий подошедший.

Тощий художник вздохнул и удовлетворённо сказал:

— И обломили, и обрадовали — на хрен не нужен этот газированный компот с добавкой технического спирта.

— И вообще! — уже зло заявил тонкий. — Помните фильм «Вий»? У них там на базаре, в Киеве, все бабы — ведьмы…

Толстый усмехнулся и добавил:

— Ну, а если и ты вспомнишь этот эпизод, то в нём дано средство борьбы с ними: три раза перекреститься и плюнуть ведьме на хвост! Она, якобы, уже ничего с тобой сделать не сможет.

— Как определить, где у неё этот хвост?

— Плюй каждой в зад — авось, не промахнёшься!

В это время, не дожидаясь официальной тризны, старый художник и его товарищ ганашились по маленькой в углу сарая. Товарищ налил один стакан, а второй остался пустым. Его он хотел заполнить запивкой, но, не сделав этого, поторопил собутыльника с приёмом горячительной жидкости. Старый деловито схватился за пустой стакан и вздохнув — выдохнул. Не спеша, он опрокинул посуду, смакуя несуществующую жидкость, не забыв при этом крякнуть и поморщиться. У его товарища по совместной борьбе с «Зелёным змием», до полного уничтожения последнего, слов не было, зато на это событие отозвались окружающие.

— Старичок, — смеялся толстый. — Вместе со зрением, кажется, и вкусовые рецепторы начали атрофироваться.

— Главное — это участие, — поддакнул тощий. — Важен сам процесс, а не содержимое посуды. Возможность потискать гранёные бока стакана.

— Музыки не хватает, — вздохнул толстый и в его голосе проскользнули нотки сожаления.

— Да зачем она тебе нужна? — непонимающе возразил тощий.

— Как же — я и картины под неё пишу.

— Под музыку? — вмешался долговязый. — Она у тебя должна в душе играть, когда ты подходишь к полотну и берёшь в руки кисти.

— А тараканов ты откуда завозишь, — спросил тощий, — в зоомагазине покупаешь?

Толстый задумался и почесав затылок, внёс своё мнение в обсуждаемую тему, пожав, при этом, плечами:

— Ну, я лично, столько насекомых в голове не подкармливаю… Да и провианта никакого не хватит…

Ещё одна картина привлекла Ворона нестандартностью решения и, даже, каким-то вызовом. На полотне был изображён букет сирени в трёхлитровой банке из-под солёных огурцов в натуральную величину. Ворон пригляделся пристальнее и обнаружил существенную деталь: какой-то шутник, безусловно, из числа художников, повесил на банку настоящую этикетку, описывающую все регалии и достоинства зелёных выходцев из Азии. Наклейка висела на соплях и на ней, так же, присутствовал срок годности. Особенно тщательно шутник подретушировал: «Употребить до:» и сегодняшняя дата. Владелец шедевра, в дупель пьяный, мотался неподалёку, ещё не зная о поминках и усиленно соображал, где бы ещё добавить горячительного, поэтому в упор не замечал подлой подставы.

Впрочем, не только вернисаж, но и лавки торговцев напоминали частную типографию. Все стены и деревянные будки сувенирщиков были расписаны краской из баллончиков. Красные и синие, жёлтые и зелёные линии переплетались между собой и друг с другом. Чёрной краской юные умельцы граффити нанесли надписи, писанные тарабарским языком и украшенные незначительными дополнениями тёмно-синей краской. Уличные художники — граффитисты соперничали со своими коллегами-передвижниками. На одной будке красовалось НЛО — блюдцеобразный летательный аппарат, возможно инопланетного происхождения…

Ворон осмотрел испорченное имущество торговцев и стены дома, стоящего рядом. Вздохнув, он высказал свою точку зрения на современное молодёжное искусство:

— Раньше довольствовались литературой малой формы: напишут на сарае неприличное слово из небольшого количества букв и на этом успокаиваются. Теперь же пишут на стене целую тираду, не всегда ясно представляя себе, что это значит. Или понимая, но, только лично, не заботясь о чужом образовании.