Безграничье - [7]

В следующей палате меня ждала девушка в глубокой депрессии. Родная мать засунула ее к нам, после того, как едва сумела откачать дочь, выпившую гору снотворного.

- Роуз! Доброе утро! - я улыбнулась так широко, как смогла.

- Доктор! Какое же оно доброе? - сделала кислую мину Роуз.

- Оно все-таки доброе. Ты говорила, что тебе здесь скучно и не нравится ничего… так вот Роуз, мы тебя выписываем, - сразу сказала я.

Девушка, до селе меланхолично лежавшая на кровати, любовавшаяся своими гладкими, красиво слепленными руками даже взглядом меня не удостоила, а продолжила чертить руками в воздухе странные фигуры.

- Ты слышишь меня, Роуз?

- Да. Я слышу. Но какая разница. Мать запрет меня дома. Дома все-таки удобнее будет покончить с собой.

- Зачем? Ты опять начинаешь? Еще вчера, что ты мне говорила?

- Ну, говорила… И что? Я слишком устала от жизни.

- Тебе всего семнадцать.

- И что?

- Я бы посоветовала тебе утроиться на работу.

- Мать запрет меня.

- Я поговорю с ней. Тебе лучше будет, если ты поработаешь в какой-нибудь цветочной лавке или в зоомагазине, - я начинала раздражаться, Роуз была одной из самых тяжелых наших больных, - во-первых, ты займешься делом, чтобы не думать своих мрачных мыслей, во-вторых, ты получишь независимость от матери. У тебя будут свои деньги, и тратить ты сможешь их по своему усмотрению.

Роуз медленно повернула ко мне свое хорошенькое лицо. В ее осоловевших глазах читалось море скепсиса.

- Я поговорю с твоей матерью, Роуз, - твердо сказала я, - И почему ты, кстати, лежишь? У тебя трудотерапия через десять минут. Приведи себя в порядок, пожалуйста.

Роуз аж подскочила.

- Господи… И правда, я забыла.

Эта реакция удивила меня больше всех. После я вспомнила, что трудотерапия на заводе проходила в очень маленьком цехе, и мастер этого цеха молодой симпатичный парень… Может хоть это ей поможет, если не мы…

В третьей палате сидел и раскачивался мужчина. Он всегда там сидел. Кататонический синдром. В любую минуту он мог броситься на меня или на санитаров. Строить с ним диалог не получалось, он был тяжелым в том плане, что сам обеспечить себя уже никогда бы не смог.

- Йозеф? - шепотом спросила я. Больной вздрогнул, но ничего не сказал, не посмотрел на меня, он было очень глубоко в себе.

- Где мы остановились с вами, Йозеф? - тихо спросила я, беря книгу со стола. Мы как раз дочитывали сказку о Белоснежке. Я не была сторонницей метода доктора, когда он читал больным свежую прессу. Не до мировых событий им…

Я села рядом с ним и начала читать.

- "Гномы ушли на работу утром, а Белоснежка принялась за свои дела. Из лесу пришли к ней звери, на песни ее прилетели птицы. Зайчики помогали Белоснежке протирать тарелки, олени - вешать белье, белочки - ставить на место посуду, барсуки и лисы - подметать, а бобры - мыть пол. Пока Звери занимались уборкой, Белоснежка решила испечь яблочный пирог.

Вдруг из лесу на полянку, где стоял домик семи гномов, вышла старая сгорбленная старуха. Вид ее был мерзок: нос крючком, на носу бородавка. Глаза маленькие светились злобой, а тонкие губы все время что-то бормотали. Старуха держала в руках огромную корзину. Она подошла к домику и постучала.

- Здравствуй, бабушка, - сказала Белоснежка, открыв дверь.

- Не найдется ли у тебя, деточка, водицы испить, - скрипучим голосом спросила старуха…"

- Не найдется ли у тебя, деточка, водицы испить, - хриплым басом протянул Йозеф. Я вздрогнула.

- "Да, бабушка", - продолжила я, - "ответила Белоснежка и принесла старухе воды.

- За доброту твою, возьми яблочко, вон какое наливное, красное, - старая ведьма протянула Белоснежке красивое красное яблочко.

- Спасибо, бабушка.

- Откуси кусочек, милая, - сказала ведьма.

Белоснежка откусила яблоко, и тот час упала, не дыша. Звери, барсуки и олени, выбежали из дома и набросились на старуху, прогнали ее далеко к лес. Птицы полетели к гномьим пещерам и рассказали, что стало с Белоснежкой.

Гномы вернулись домой и увидели, что Белоснежка лежит, не жива, не мертва. Они сделали из всего горного хрусталя, который добыли, роскошный гроб для Белоснежки, положили ее туда и не стали хоронить, а поставили в беседку на поляне и каждый день приходили поплакать о ней.

С тех пор по округе стали ходить вести, что де в гробу хрустальном лежит красавица и разбудить ее может лишь поцелуй любви.

Как-то приехал в те края заморский принц, и стало ему любопытно, что же за красавица лежит в хрустальном гробу. Он нашел ту поляну, и когда увидал Белоснежку, то влюбился в нее без памяти и поцеловал. А она открыла глаза и провела рукой по лицу.

- Как же долго я спала, - сказала Белоснежка".

- Как же долго я спала, - повторил Йозеф. Меня передернуло.

- На сегодня будет, Йозеф, - сказала я, но ненадолго еще задержалась в его палате.

- Мы тебя выпишем скоро, - сказала я ему.

Йозеф беспокойно оглядывался: он догадался или понял, о чем я говорила, или просто осознал, что в его поле зрения появился кто-то другой.

Из его палаты я вышла чуть не плача.

Я прошла мимо палаты Пенелопы, которая все еще была заперта, и зашла в следующую, где когда-то лежал Виктор. Здесь запах был самый родной.