Бездна Челленджера - [55]
— На твоей. — Некоторое время он рассматривает меня и продолжает: — Ты напоминаешь мне меня самого, когда я был в твоей шкуре.
— Вы?
— Ага. — Он закрывает ноутбук, чтобы не отвлекаться от разговора. В комнате отдыха мы не одни, но большинство просто смотрит телевизор. Говорим только мы с ним. — Тебе повезло. Мне тоже было пятнадцать, когда случился мой первый эпизод, но я угодил в куда менее приятное местечко, чем это.
— Вы? — повторяю я.
— Сначала они нашли биполярное, но потом мне стало мерещиться что-то совсем уж несусветное, да еще добавились слуховые галлюцинации. Тогда они поменяли диагноз на шизоаффективное расстройство.
Он произносит эти слова в полный голос и без трагизма, который вкладывают в них люди извне. Мысль о том, что Карлайл один из нас, беспокоит меня: а вдруг он лжет? Вдруг он просто хочет запудрить мне мозги? Нет. Это просто паранойя. Так сказал бы Пуаро, и он был бы прав.
Терапевт объясняет, что шизоаффективное — это нечто среднее между биполярным расстройством и шизофренией:
— Следовало бы назвать его триполярным. Сначала накатывает мания величия и ты считаешь себя повелителем вселенной, потом ты уходишь в неизведанные дали: видишь и слышишь всякое — веришь в то, чего не бывает. А после спускаешься с небес на землю и впадаешь в депрессию, осознав, куда тебя занесло.
— И вам позволили здесь работать?
— Я в полном порядке, пока я на таблетках. До меня долго не доходило, но в итоге дошло. Ни одного эпизода за много лет. К тому же, официально я здесь не работаю, а просто помогаю в свободное время. Я подумал, раз уж у меня есть такой диагноз и магистерская степень по психологии, почему бы ими не воспользоваться?
Я не могу с ходу этого переварить:
— А чем вы занимаетесь, когда не отмываете грязь с наших мозгов?
Он указывает на ноутбук:
— Программированием. Разрабатываю игры.
— Быть того не может!
— Слушай, таблетки могут заварить нехилую кашу в твоем воображении, но оно продолжает работать.
Я приятно удивлен и даже польщен. Вокруг нас остальные матросы выполняют задания капитана или просто слоняются по палубе. Великолепный закат блистает всеми цветами.
Уборщик выжимает швабру и оглядывается вокруг, оценивая свою работу.
— В любом случае, — добавляет он, — если путешествие затянулось, это еще не значит, что оно будет длиться вечно.
Он спускается на нижнюю палубу, оставляя меня наедине с этой мыслью. Когда Карлайл исчезает из виду, я замечаю капитана. Он стоит на мостике, своем излюбленном наблюдательном посте. Сейчас его единственный глаз смотрит прямо на меня, и в его взгляде столько кислоты, что я могу раствориться.
133. Пролив Гребеньков
Когда мы наконец вплываем в долго убегавшие от нас штормовые воды, стихия, стихийна она или нет, обрушивается на нас со всей своей мощью. На смену вечному дню приходят густые сумерки, меж тем как корабль швыряет, будто щепку. Над нами вспыхивает молния. Не проходит и секунды, как гремит гром.
Я стою на палубе, не зная, куда себя деть. Надо мной паруса рвутся и зарастают, рвутся и зарастают снова — шрамы на ткани уже толще канатов. Сколько они еще продержатся? Капитан раздает приказы матросам, хлынувшим вдруг из главного люка, как муравьи из затопленного муравейника. По-моему, им лучше бы уйти назад: там их хотя бы не смоет. Но, похоже, гнев капитана страшит их больше, чем гнев небес.
— Убрать паруса! — звучат команды. — Привязать снасти! — Он пинает какого-то матроса под зад. — Быстрее! Хотите остаться без мачты?
Буря назревала больше недели — предостаточно времени на подготовку, но капитан предпочел ничего не предпринимать, придерживаясь собственной точки зрения:
— Предосторожности убивают импульсивные решения, — заявляет он. — Я предпочитаю доблесть посреди общего ужаса!
Ужаса он уже добился. Спасет ли нас доблесть, пока неизвестно.
Капитан видит, что я стою без дела:
— Иди на мостик, — говорит он, указывая в сторону верхней палубы. — Встань за штурвал. Держи нос на волну!
Я поражен, что он доверил мне штурвал:
— На волну? — переспрашиваю я, надеясь, что неправильно расслышал.
— Делай, что я говорю! — орет капитан в ответ. — Волны размером с дом. Если они ударят нас в борт, мы можем и перевернуться. А я предпочитаю плавать дном вниз.
Я со всех ног бегу к мостику, хватаюсь за штурвал и поднатуживаюсь, чтобы повернуть его. Мимо проносится попугай, что-то крича на лету, но его не слышно за громом и плеском волн.
Я наконец поворачиваю рулевое колесо, но слишком поздно. Волна врезается в нас под углом, вода заливается на палубу. Команду швыряет по палубе, матросы хватаются за все подряд, чтобы их не смыло.
Наконец корабль разворачивается. Нос ныряет вниз, и нас ударяет волна. Я невольно задаюсь вопросом: как-то там Каллиопа? Бьет ли ее водой, как нас? Что она чувствует, когда корабль только чудом не разваливается на части?
Пенная вода залила палубу и схлынула. Матросы судорожно пытаются вдохнуть. Не знаю, не смыло ли кого-нибудь в море.
Мое плечо пронзает резкая боль. Это попугай вонзил в меня свои когти, чтобы его не унесло ветром.
— Настало время, настало время, — произносит птица. — С капитаном должно быть покончено.
Мир без голода и болезней, мир, в котором не существует ни войн, ни нищеты. Даже смерть отступила от человечества, а люди получили возможность омоложения, и быстрого восстановления от ужасных травм, в прежние века не совместимых с жизнью. Лишь особая каста – жнецы – имеют право отнимать жизни, чтобы держать под контролем численность населения.Подростки Ситра и Роуэн избраны в качестве подмастерьев жнеца, хотя вовсе не желают этим заниматься. За один лишь год им предстоит овладеть «искусством» изъятия жизни.
Калифорния охвачена засухой. Теперь каждый гражданин обязан строго соблюдать определенные правила: отказаться от поливки газона, от наполнения бассейна, ограничить время принятия душа. День за днем, снова и снова. До тех пор, в кранах не останется ни капли влаги. И тихая улочка в пригороде, где Алисса живет со своими родителями и младшим братом, превращается в зону отчаяния. Соседи, прежде едва кивавшие друг другу, вынуждены как-то договариваться перед лицом общей беды. Родители Алиссы, отправившиеся на поиски воды, не вернулись домой, и девушка-подросток вынуждена взять ответственность за свою жизнь и жизнь малолетнего брата в свои руки. Либо они найдут воду, либо погибнут. И помощи ждать неоткуда…
В мире идет великий Праздник. Празднуют боги — «вещества». Хиро, Коко, Мэри-Джейн и прочие. Они спускаются вниз, на землю, чтобы соблазнять людей. Но они не могут спуститься по собственной инициативе — люди должны их призвать. И люди призывают. А потом не могут вырваться из удушливых объятий «богов». На удочку Рокси (оксиконтина, сильнейшего анальгетика, вызывающего страшную зависимость) попался хороший мальчик Айзек. Его сестра Айви, страдающая от синдрома дефицита внимания, сидит на аддералле. Как брат с сестрой борются с «богами», кто выигрывает, а кто проигрывает в этой битве, как «боги», которые на самом деле демоны, очаровывают человечество и ведут его к гибели — вот о чем эта книга. Нил Шустерман и его сын Джаррод подняли тему опиоидов в США.
Заготовительный лагерь «Веселый дровосек» уничтожен, однако родители продолжают отправлять своих детей на «разборку», как только те перестают соответствовать их ожиданиям. Счастливчики, кому удалось спастись, укрываются в убежище.Сторонники «разборки» создают нового «человека», соединив в нем лучшее, что взяли от погибших подростков. Продукт «сборки» – обладает ли он душой? И как его судьба оказалась связанной с жизнью Коннора и Рисы?
Ник и Элли погибают в автомобильной катастрофе. После смерти они попадают в Страну затерянных душ — своего рода чистилище, находящееся между раем и адом. Ник доволен создавшимся положением, а Элли готова отдать буквально все, вплоть до собственного тела, лишь бы выбраться из странного места, в которое они попали.
Родители шестнадцатилетнего Коннора решили отказаться от него, потому что его непростой характер доставлял им слишком много неприятностей. У пятнадцатилетней Рисы родителей нет, она живет в интернате, и чиновники пришли к выводу, что на дальнейшее содержание Рисы у них просто нет средств. Тринадцатилетний Лев всегда знал, что однажды покинет свою семью и, как предполагает его религия, пожертвует собой ради других. Теперь, согласно законам их общества, Коннор, Риса и Лев должны отправиться в заготовительный лагерь и быть разобранными на донорские органы.
Все события, описанные в данном пособии, происходили в действительности. Все герои абсолютно реальны. Не имело смысла их выдумывать, потому что очень часто Настоящие Герои – это обычные люди. Близкие, друзья, родные, знакомые. Мне говорили, что я справилась со своей болезнью, потому что я сильная. Нет. Я справилась, потому что сильной меня делала вера и поддержка людей. Я хочу одного: пусть эта прочитанная книга сделает вас чуточку сильнее.
"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.
В книгу замечательного польского писателя Станислава Зелинского вошли рассказы, написанные им в 50—80-е годы. Мир, созданный воображением писателя, неуклюж, жесток и откровенно нелеп. Но он не возникает из ничего. Он дело рук населяющих его людей. Герои рассказов достаточно заурядны. Настораживает одно: их не удивляют те фантасмагорические и дикие происшествия, участниками или свидетелями которых они становятся. Рассказы наполнены горькими раздумьями над беспредельностью человеческой глупости и близорукости, порожденных забвением нравственных начал, безоглядным увлечением прогрессом, избавленным от уважения к человеку.
«Возвращение в Мальпасо» – вторая книга петербургского писателя Виктора Семёнова. Она состоит из двух, связанных между собой героями и местом действия, повестей. В первой – обычное летнее путешествие двенадцатилетнего мальчишки с папой и друзьями затягивает их в настоящий круговорот приключений, полный смеха и неожиданных поворотов. Во второй – повзрослевший герой, спустя время, возвращается в Петербург, чтобы наладить бизнес-проекты своего отца, не догадываясь, что простые на первый взгляд процедуры превратятся для него в повторение подвигов великого Геракла.